поверхность земли была более ровной, чем в Покантико. Так как в гольфе основную роль играют удары, а не прогулки, которыми увлекался Рокфеллер, он всех игроков снабжал велосипедами. «Я играю в гольф как можно больше, – объяснял он, – поэтому берегу энергию». Такой практики он придерживался и в Форест- Хилл, пока в 1918 году там не сгорел дом и место не было заброшено. В последние годы он даже содержал в поместье людей, которые толкали его велосипед, чтобы он не напрягался. Его любимыми компаньонами в Форест-Хилл были доктор Х.П. Биггар и священники церкви на Эвклид-авеню.
Подобно Фредерику У. Тейлору, отцу научного управления производством, который навлек на себя много критики, занявшись в 1895 году гольфом, Рокфеллер применял необычные методы улучшения игры. По предложению приятеля он вызвал из Кливленда фотографа, который заснял его удары клюшкой. Изучая снимки, он понял, как избавиться от неправильных ударов. На некоторое время он нанял цветного мальчика, чтобы тот подносил мячи после его первого удара: «Не теряй голову! Не теряй голову!» Для улучшения своих длинных бросков он велел мальчику класть еще на пальцы ног каменную плиту, чтобы те не гнулись, когда он совершал удар. Когда это не помогло, он стал туго прижимать свои ступни к земле проволочными воротцами для крокета перед тем, как произвести удар. К 1904 году гольф стал его главным развлечением, и только очень плохая погода или неотложные дела отвлекали его от игры. Э.М. Джонсон пишет: «Четырехдюймовый покров снега заставил нас сделать остановку 4 декабря 1904 года в Ардсли. Тремя днями позже мне неожиданно позвонил по телефону господин Рокфеллер, пригласив в Покантико- Хиллз сыграть вчетвером, включая господина Радда и господина Маккормика. На мое возражение о невозможности играть в снегу господин Рокфеллер сказал: «Приезжайте, увидим». Я приехал и обнаружил, что днем раньше он выслал верховых со снегоочистителями и очистил от снега пять площадок для гольфа. Никогда прежде мы не играли лучше».
Генри Клей Фолгер часто был партнером Рокфеллера в играх в Покантико и Лейквуде. Он никогда не рассуждал о Шекспире, но азартно играл в гольф. То же относится к отцу Патрику Леннону из Тарритауна, молодому ирландскому священнику. Но Рокфеллеру приходилось подходить к выбору партнеров осторожно. Однажды Гейтс, сочувствуя явному одиночеству Рокфеллера в Южном отеле, заметил, что многие образованные люди по соседству согласились бы составить ему компанию в игре. «Вам не следует так замыкаться в себе, – попенял он Рокфеллеру. – Вам нужно зайти к кому-нибудь из этих людей, которые, естественно, ждут от вас инициативы».
«Увы, господин Гейтс, – ответил Рокфеллер с чувством, – если вы полагаете, что я не задумывался над этим, то ошибаетесь. У меня есть некоторый опыт. И почти всегда результат один и тот же – приблизительно с девятой лунки мне делают предложения благотворительного или финансового характера!»
Садово-парковый дизайн, гольф и верховая езда поддерживали здоровье Рокфеллера, которое никогда и не было таким плохим, каким изображалось в некоторых газетных статьях. В 1909 году один автор Weekly описывал Рокфеллера, которому тогда было 70 лет, «крепким и здоровым атлетом, загоревшим от ежедневных игр под солнцем, розовощеким и зорким, проворным, сильным и выносливым, как многие мужчины в 50 лет». Силы его мускулов было достаточно, чтобы совершать постоянные поездки верхом на две сотни ярдов и более. Доктору Биггару доставляло удовольствие зачитывать представителям прессы краткие сводки по поводу физического состояния Рокфеллера. «Он доживет до ста лет, – предсказывал он. – Он следует трем простым правилам. Во-первых, он всячески избегает волнений. Во-вторых, ведет активный образ жизни на воздухе. В-третьих, он всегда встает из-за стола немножко голодным». Иногда Рокфеллер характеризовал гольф как воплощение спокойствия и честности. «Одним из лучших способов испытания священника является поле игры в гольф, – заявил он как-то в воскресной школе Кливленда после того, как объявили, что он и пастор сыграют на следующий день в гольф. – Даже лучшие из священников часто теряют там терпение. – Потом заметил печально: – Сожалею, что встречал священников, которые без колебаний шли на обман во время игры в гольф!»
Рокфеллер все еще входил в две конгрегации. Летом он аккуратно посещал церковь на Эвклид-авеню, но, поскольку проводил большую часть времени на востоке, преобладающее внимание приходилось уделять церкви на 5-й авеню. Церковь в Кливленде прошла сквозь серьезные финансовые злоключения. Под руководством его преподобия Л.А. Грандейла, который служил в ней в 1889–1892 годах, здание церкви было перестроено, между тем расходы преобладали над ресурсами. Когда его преподобие Генри А. Эпплгарт приступил к выполнению своих обязанностей в 1893 году, церковь, как пишет ее историк, «находилась в упадке». Эпплгарт, способный проповедник, подведший под церковь солидный финансовый фундамент, стал желанным гостем в Форест-Хилл. Но он никогда не был так близок к Рокфеллеру, как его преемник, его преподобие Чарльз А. Итон, даровитый уроженец Новой Шотландии, который был пастором церкви на Эвклид-авеню в 1900–1909 годах, а позже служил в церкви на Мэдисон-авеню в Нью-Йорке. В конце концов Итон стал одним из ведущих интернационалистов в конгрессе.
К церкви на 5-й авеню Рокфеллер относился более формально и отстраненно, чем к конгрегации Кливленда. Тем не менее церковь играла важную роль в его жизни. Он, Уильям Рокфеллер и Боствик были ее попечителями. Госпожа Рокфеллер преподавала в воскресной школе в классе мальчиков, где учились Чарльз Э. Хью-младший и Альберт Сполдинг, и вела эти занятия многие годы. С каждым классом она занималась до поступления мальчиков в колледж. Потом брала новый класс. Многие из учеников, воспринимавших ее как приемную мать, проводили много времени в доме Рокфеллеров. Каждую весну ее класс выезжал за город в Палисады, переправляясь на пароме «Форт Ли» шумной компанией, в то время как она следовала за ними в ландо, а поставщик провизии вез повозку с едой. Продолжала она активно участвовать в жизни церкви и детского сада «Альта». Помимо этого она руководила школой кройки и шитья для девочек.
Дом на Западной 54-й стрит стал деловым центром для всякого рода деятельности баптистов. Он использовался для встреч миссионеров, филантропов, трезвенников и проповедников. Здесь встречались представители молодежных организаций, а также совет попечителей. Священники церкви на 5-й авеню почти вошли в семейный круг Рокфеллеров. Когда Рокфеллер поселился в Нью-Йорке, пастором церкви был Томас Армитидж, еще один англичанин, который прослужил более сорока лет и завоевал любовь детей Рокфеллера. Священники часто приглашались в дом Рокфеллера к воскресному ужину. После проповеди Рокфеллер говорил: «Вы насытили нас духовно, теперь мы насытим вас!» Здесь часто принимались знаменитые баптисты со всей страны – Джекоб Гулд Шармэн, ректор колледжа в Вассаре Тейлор, доктор Харпер из Чикаго и другие. Миссионеры приходили и уходили, некоторые из них становились знаменитыми деятелями: например, Эдвард Джадсон, сын великого Адонирэма Джадсона, или Джон Э. Клау, знаменитый миссионер из Индии. Активная борьба госпожи Рокфеллер за трезвость стала причиной частых посещений их дома Фрэнсисом Э. Виллардом и Фрэнсисом Э. Барнесом. Атмосферу дома определяли религия и благие дела!
Когда Армитидж отошел от пасторского служения, Рокфеллер и его брат Уильям способствовали учреждению комиссии, призванной выбрать преемника. Узнав о блестящем молодом священнике Уильяме Герберте Пери Фонсе, который проживал в Спрингфилде, Массачусетс, они вместе с женами поехали одним воскресеньем послушать его. Они хотели приехать и уехать инкогнито. У церковной двери привратник спросил: «Вы не местные, не так ли? Не назовете ли свои имена?» Когда началась служба, госпожа Рокфеллер на шушуканье с соседней скамьи быстро подалась вперед, прижала палец к губам и сказала: «Ш-ш-ш! Вы мешаете священнику!» Немного позже Рокфеллер чуть не выдал себя. Когда обносили поднос для сбора пожертвований, он вынул из кармана десятидолларовую банкноту. Поместив ее на поднос, он засомневался. Сумма могла привлечь внимание. В результате после службы к нему подошел служитель церкви и спросил: «Вы хотите взять сдачу с десяти долларов, сэр?»
Доктора Фонсе вызвали в Нью-Йорк, где он вдохнул в церковь на 5-й авеню новую жизнь. Он активно участвовал во всемирном движении сторонников мира и в осуществлении различных планов социальных реформ. Он бесстрашно разоблачал мошенничество и коррупцию. Однако его энергия администратора вскоре нашла себе более широкое поле приложения. В 1899 году попечители Брауновского университета выбрали его ректором. Он проработал на этом посту 30 лет, завершив развитие этого учебного заведения до уровня крупного университета. Он также часто бывал в доме на Западной 54-й стрит, 4. Поскольку Рокфеллер дружил с Харпером, Шармэном, Тейлором и Фонсе, этими четырьмя выдающимися педагогами своего времени, нельзя сказать, что магнату недоставало интеллектуального общения. После того как Эверетт Колби и Чарльз Э. Хьюз стали попечителями Брауновского университета, либеральная группа во
