присутствовавших повернулись в его сторону. Комитет уже рассмотрел вопросы о так называемой монополии в производстве сахара, автопокрышек и других товаров. Уже выступили выдающиеся деловые люди (например, Генри О. Хавемейер, поддерживаемый Элияху Рутом в качестве советника). Однако аудитория проявила особый интерес к Рокфеллеру – «отцу трестов, королю монополий, царю нефтяного бизнеса», по выражению журнала World, человеку, который, по словам Herald, «на голову выше всех бизнесменов страны».
Неразговорчивый Рокфеллер мало сообщил комитету из того, что тот не знал. Он перечислил попечителей, которых после отставки Оливера Х. Пэйна осталось только восемь. Он сказал, что трест располагает сейчас почти 700 акционерами. Рассказал, что попечители, проводившие ежеквартально заседания в Нью-Йорке, вели протоколы. Но эти протоколы, когда с ними познакомились, не представили интереса. Чуть помедлив, Рокфеллер представил текст соглашения по тресту от 1882 года. Джозеф Х. Чоут, в качестве юриста «Стандард ойл», заявил сначала, что детали соглашения нельзя предавать огласке, но вскоре снял свои возражения. Тогда другой юрист зачитал этот скучный документ целиком. В ходе своих показаний Рокфеллер говорил о сильной конкуренции со стороны России, заметив, что Ротшильды, Нобели и другие капиталисты угрожают насытить нефтью и нефтепродуктами мировой рынок. В заключение он представил список из 111 конкурирующих отечественных производителей нефтепродуктов в качестве доказательства того, что «Стандард ойл» еще далеко до полной монополии.
Вслед за Рокфеллером выступил Арчболд, который произвел менее благоприятное впечатление, поскольку был уклончив, дерзок и вспыльчив. Арчболд отчасти разъяснил характер работы исполкома и признал, что полномочный комитет контролировал выбор сотрудников и директоров входящих в трест компаний. Но протоколы полномочного комитета находились у Флэглера, а Флэглер уехал во Флориду. Расследование выявило также лист с перечнем 41 компании и фирм, связанных с трестом, который впервые предали огласке.
Расследование в Нью-Йорке, проведенное небрежно, поспешно и непоследовательно, разочаровало публику. В начале мая комитет опубликовал неубедительный доклад. Большинство членов комитета согласились в том, что нельзя принимать никаких новых законов, пока не станет ясно, что существующие законы неадекватны.
Еще до того, как нью-йоркский комитет завершил свою работу, на сцене появился федеральный орган. Комитет палаты представителей по производству после всестороннего расследования сахарного треста, установившего, что в этой отрасли имела место алчная монополия, нацелился в начале апреля 1888 года на «Стандард ойл». Председателем комитета был Генри Бейкон из Нью-Йорка. Его советником и главным дознавателем – Франклин Б. Говен, прославившийся своим председательством в компании «Филадельфия энд Рединг». Красавец Говен, элегантно одетый, энергичный и, как всегда, сообразительный, в последний раз появился тогда на публике перед своим трагическим самоубийством. Для участия в слушаниях комитета составили длинный список важных свидетелей: представителей железнодорожных компаний, таких как А.Дж. Кассатт, который был вице-президентом компании «Пенсильвания», ведущих менеджеров «Стандард ойл» и таких противников «Стандард ойл», как Джордж Райс и Льюис Эмери-младший. Различные эпизоды деятельности «Стандард ойл» исследовались более тщательно, чем прежде. Речь шла о войне с «Эмпайр транспортейшн компани», о соглашении О'Дэя по скидкам, касавшегося перевозки грузов Райса по железной дороге компании «Мариетта рейлроуд», затрагивалось дело о заговоре компании «Буффало» и крахе законопроекта Биллингсли. Было рассмотрено много важных документов.
Показания Флэглера, сделанные в присущей ему элегантной манере, дали общественности полное представление о финансовых соглашениях треста и о его большой прибыли. Он сообщил об увеличении капитала объединения до 90 000 000 долларов, оценил реальную рыночную стоимость акций на март 1888 года приблизительно в 154 000 000 долларов. Флэглер констатировал, что со времени своего образования трест получал доход в среднем 13 % в год – около 7 % выплачивалось акционерам наличными, 3 % распределяли в виде дивидендов на акции, и 3 % держалось в резерве.
С Рокфеллером, вызванным 30 апреля давать показания, обращались с большим почтением. Он снова оказался совершенно некоммуникабельным. Подчеркивая благие намерения треста, он весьма невнятно отвечал на конкретные вопросы. Не мог сказать, какую часть экспортной нефти «Стандард ойл» продавала на побережье и какую вывозила за рубеж. Не решился ответить, какова цена шотландского сланцевого дегтя. Он затруднялся сказать, контролировал ли трест оборудование для добычи природного газа в Индиане. Когда представитель комитета возмутился его «короткой памятью», Рокфеллер жалостливо взглянул на него и посетовал, что бизнес слишком обширен и сложен, чтобы он мог владеть всеми его подробностями. Заметив, что трест не ведет бухгалтерской книги, поскольку каждая компания ведет ее самостоятельно, он признал, что казначей Бенджамин Брюстер ведет учет накладных, однако усомнился, что когда-нибудь видел их. Он даже не мог сказать по памяти, сколько акций выпустил трест в обмен на каждую акцию «Стандард ойл оф Огайо».
Нельзя было уклониться от ответов более деликатным способом. Все свидетели «Стандард ойл» старались выдать как можно меньше информации, а Даниель О'Дэй занимался вообще дезинформацией. Если бы сотрудникам треста нужно было объяснить свою скрытность, они бы сказали, что расследование велось во враждебной манере, что комитет приложил мало усилий для оценки экономической ситуации, которая вынуждала значительную часть американского (и европейского) бизнеса вступать в объединения, создавать тресты и другие средства сдерживания конкуренции. Они сказали бы, что взимание с них тарифов, независимо от их величины, производилось по наличной стоимости и что никто не интересовался злоупотреблениями в этой сфере независимых компаний.
Комитет палаты представителей представил «Стандард ойл» в столь же невыгодном свете, как и сахарный трест. Были тщательно рассмотрены жалобы независимых производителей нефти и нефтепродуктов, а также мелких дистрибьюторов. Их показания относительно скидок и обрушения цен не содержали ничего нового, однако было приведено убедительное доказательство, что обвинения против политики треста в отношении трубопроводов были чрезмерными. Вновь получили огласку большие доходы «Стандард ойл» и обстоятельную оценку – методы принуждения, которыми пользовался трест в отношении крупных железнодорожных компаний, подчеркивалась секретность, которая окружала многие из операций треста. Хотя комитет в докладе конгрессу 30 июля 1888 года не предлагал никаких рекомендаций относительно нового законодательства, для большинства очевидцев показания говорили сами за себя.
Зимой 1888/89 года тема трестов горячо обсуждалась половиной Капитолиев штатов страны. Многие штаты уже располагали конституционными или нормативными положениями, запрещающими любое объединение, которое сдерживает торговлю. Между 1888 и 1896 годами эти положения были усилены или строго регламентированы. Штаты Мичиган, Канзас, Теннесси и Айдахо приняли законодательные акты еще в 1889 году, большая группа штатов – в 1890 году. Штат Нью-Йорк принял строгие законы на этот счет в 1892 году.
В президентской кампании 1888 года обе основные партии осуждали тресты и другие монополистические объединения. Общественные настроения определенно указывали на то, что следующий конгресс займется этим вопросом весьма энергично. 4 декабря 1889 года Джон Шерман внес в сенат в качестве законопроекта № 1 его первоначальный вариант под заглавием «Законопроект по объявлению незаконными тресты и объединения, сдерживающие торговлю и производство». В результате бурного обсуждения в палате законодательного органа и работы комитета вариант, в составление которого внесли свой вклад Шерман от Огайо, Хоур от Массачусетса, Джордж от Миссисипи и Эдмундс от Вермонта, обрел определенную форму. После почти единогласного принятия законопроекта его подписал в начале лета 1890 года президент Гаррисон. Антитрестовский закон Шермана был краток. Две его основные статьи провозглашали, что каждый контракт, объединение или сговор с целью сдерживания торговли между штатами или с зарубежными странами являются незаконными. Каждый нарушитель закона выплачивает штраф в размере 5000 долларов, подвергается заключению в тюрьму сроком на 1 год или несет оба наказания. Во время прохождения этого законопроекта в стране уже действовали 50 трестов. Во время обсуждения документа внутри и вне конгресса «Стандард ойл», естественно, рассматривалась как одна из главных обвиняемых.
Еще до того как конгресс принял закон Шермана, в штатах начались первые серьезные преследования крупных трестов. В начале 1889 года в Верховном суде штата Нью-Йорк вынесли решение против сахарного треста, и осенью того же года был распущен конгломерат компаний за нарушение лицензии. Следующей
