никогда не дарил и сотой доли того наслаждения, что дарит мой насильник, заботясь только о своём удовольствии. Алекс же, кажется, заботится только о моём, стиснув зубы, терпя, чтобы не взорваться самому.
Очередной громкий стон, скорее даже крик сорвался с губ, унося тело и разум в сильнейший взрыв сверхновой, заставляя меня биться под ним, ещё сильнее обхватывая его плоть, и тут Алекс не выдержал, добавляя в мои стоны свой сиплый рык удовольствия. Его плоть внутри меня забилась с неистовой силой, ещё увеличиваясь и пульсируя. Никогда не думала, что можно ощущать такое, но я чувствовала и впитывала в себя каждое его изменение. А нескончаемый поток его горячего семени, пролившийся в меня, новым взрывом перевернул мой мир. Не думала, что можно улететь только от одного осознания того, что мужчина целиком и полностью властвует в тебе. И мне было абсолютно всё равно, что я могу забеременеть от такого секса. Это того стоило. Даже ради одной ночи с ним.
Алекс на подрагивающих руках навис надо мной, не желая отпускать, даже когда я испила все его силы. Не знаю, сколько прошло времени с тех пор как мы начали, часов в комнате не было, но по моему внутреннему хронометру, прошла вечность.
Ещё один долгий поцелуй, и он покинул меня, как и я тяжело дыша, лежал рядом, но стоило мне пошевелиться, как я была немедленно притянута к его телу, нежась в кольце сильных и таких горячих рук. А он перебирал влажные от нашей страсти пряди моих волос. Так хорошо и спокойно мне не было ещё ни с кем.
— Саш… — позвал он, вырывая меня из сладкой дремы.
— Да? — сонно отзываюсь и, сладко потянувшись, сама прижимаюсь к нему. И к моему удивлению не нахожу рядом. Этот факт, да что уж там факт, он получил своё развлечение, впрочем, как и я своё. Он мне ничего не обещал, а я не просила, но…
Открываю глаза, по привычке прикрываясь скомканным и немного мокрым, перекрученным в пододеяльнике одеялом. Алекс, голым сидит на краю постели, чуть склонив голову в бок, и улыбается. В правой руке держит стакан с водой, другая рука была сжата в кулак.
— Что-то случилось? — спросони, непонимающе спрашиваю, тут же откидываясь обратно на подушку.
— Нет, но может. Я вел себя чересчур несдержанно, так что выпей, — он разжал кулак, протягивая мне небольшую розовую таблетку.
Я снова села, вопросительно смотря на него и таблетку.
— Противозачаточное, — с легкой улыбкой пояснил Алекс и я больше ни о чем, не спрашивая, выпила все, что он предлагал.
— Боишься стать папой? — сонно поинтересовалась я, снова засыпая у него на груди.
— Я боюсь, что ты ещё не готова становится мамой, — с веселой усмешкой ответил он, а я уснула со счастливой улыбкой на губах. И снился мне Александр…
Я лениво приоткрыла глаза, но тут же зевнула и закрыла опять, растягиваясь на кровати.
'Опять я просыпаюсь в гордом одиночестве' — мысленно вздыхаю и улыбаюсь. А потом пулей вскакиваю и бегу в ванну, точнее к туалету. Не надо больше столько пить.
Довольная жизнью, я вернулась в комнату, чтобы наткнутся на очередную тележку с едой. Пельмени, записка и бокал вина — что может быть лучше? С тарелкой и запиской я перебралась в кровать, так и не обременяя себя одеждой, которой ко всему просто не было.
Уже жуя раскрыла листок А4 и снова не смогла сдержать улыбку.
'Прости, что тебе приходится просыпаться в одиночестве, но ты реально долго спишь. Ушёл по делам. Приятного аппетита, малыш, и не пей много вина' — гласила записка.
Мне захотелось броситься к нему на шею и расцеловать и то, что только вчера я считала его подонком… это было вчера. Я больше не хочу оглядываться на прошлое. И будь что будет. Захочет поиграть со мной, а потом выбросит как надоевшую куклу, значит, так тому и быть. Я больше не сломаюсь и не прогнусь ни перед кем.
Вдоволь наевшись, лениво оглядела комнату, прикидывая, чем бы себя занять. Оказалось, что занять себя совершенно нечем, но тут мой взгляд случайно зацепился за коробку лежащую в ногах кровати и ранее мной незамеченную. Да на такой кровати можно и слона потерять, не то, что коробку 30 на 20 отличающуюся от тёмно — зелёного постельного белья, бледно зеленым цветом.
У меня нету слов, чтобы описать мою улыбку, когда я рассматривала его подарок. Черное из легкого шелка вечернее платье, стоящее как моя зарплата за лет так пять. Я собиралась сразу влезть в эту роскошь, но, вспомнив своё жалкое отражение в зеркале, решила сначала всё же привести себя в порядок, да и такая бурная ночь оставила свои отпечатки на моей внешности.
Функция — контрастный душ и моментальная сушка — к моему удивление обнаруженная на сенсорной панели душа, быстро привели меня в норму. А под струями прохладного воздуха, даже мои длинные волосы высохли за какие-то минуты. Выбравшись из душа, я наконец-то, влезла в платье и сама поразилась изменениям, произошедшим со мной.
Алые припухшие губы так и манили прикоснуться к ним, глаза цвета стального метала, азартно сверкали, тёмно — русые локоны струились по оголенной спине и плечам, а главное — платье. Насыщенно чёрное сидящее на моей фигуре так, словно было сшито специально для меня, а, узнав Алекса за эти двое суток, так оно, скорее всего и было. Прямое, без особых излишек, доходящее мне ровно до низа косточки на щиколотке, но с таким вульгарным разрезом с правой стороны, что любой видящей меня в нём, может честно сказать, что белья на мне нет. Вся спина была оголена, а само платье держалось при помощи двух лент, крепящихся сзади на шее. И вырез. Он особо заслуживает описания. Заканчивался он ровно там, где начинался низ моего живота, и только одна широкая лента под самой грудью не давала мне, так сказать, светить голым бюстом. Наверное, Алекс очень любит вид обнаженного тела, да и я в восторге от подарка.
Ещё раз взглянула в зеркало и продолжила не узнавать себя. Не могла я так измениться за два дня. Ни грамма косметики, хоть я и раньше не особо ей баловалась, но теперь она мне вообще была не нужна. Без неё мне намного лучше. Но если брать общий расклад, та скромная дурочка Саша никак не вязалась с роковой стервой Александрой, смотрящей на меня из зеркала.
Покинув ванну меня, потянуло на подвиги, точнее исследование местности. И тут мимо обострившегося внимания не прошла левая дверь, за которой по моему предположению находился его шкаф. И я не ошиблась, если только в габаритах. Комната не меньше чем спальня была плотно заставлена стеллажами с вешалками, а свет включался, так же как и в остальном доме, реагируя на движение. А ещё говорят — женщины шмотницы. Да тут одежды хватит на маленькую армию. Вешалки с дорогущими брендовыми костюмами, рубашками, футболками, свитерами, спортивной одеждой и целая стена, с обувью начиная от классических ботинок заканчивая ковбойскими сапогами и пляжными шлёпками. Не удивилась если, порывшись поглубже, откапала бы пару женских туфель, но не скажу что ходить босиком по мягкому ковру так уж неприятно.
Закончив с осмотром гардероба, я вернулась в комнату, снова не зная чем себя занять. Как включать эту домашнюю стену — кинотеатр, я не знала, да и просто не люблю смотреть телевизор. Для меня лучшем телевизором всегда были и будут окна. Окно! Взгляд метнулся к тяжелой зелёной шторе, за которым скрывался целый мир. Как выяснилось не просто окно, а раздвижная дверь на огромную террасу. Я прилипла к стеклу, всматриваясь в пейзаж, и мне страшно захотелось выйти на воздух, увидеть всю картину, а не одни вершины деревьев. Но на улице осень, а я в вечернем платье, босиком.
Я точно больная, а в ближайшее время стану ещё и простуженной. Не удержавшись, я всё же вышла на балкон, сразу почувствовав холодное прикосновение осеннего вечера. Я точно слишком долго сплю, но Алекс так меня измотал…
Плюнув на холодок, решила, что пять минут меня не убьют, и облокотилась на деревянные толстые перила покрашенные в серебряный цвет, любуясь видом осеннего парка и поджимая пальцы на замерзших ступнях.
А мне казалось, что парк был меньше, когда меня везли сюда. Наверно, мы просто слишком быстро ехали, и я не смогла сориентироваться. Но, не смотря на это, вид открывался потрясающий. Около километра деревьев, разукрашенных осенним художником в жёлтые, красные, бардовые, местами и зеленые
