равнодушия, проклиная и ее, и Арина, и вообще всю команду 'На краю'.
- Выслушай меня, - стала серьезной эта стерва.
Я только кивнула, а сердце мое истерически стучалось в ребра. Да, я трусиха, и мне совсем не хочется, чтобы брюнетка выполнила свое недавнее обещание - что-нибудь сделать с моим лицом. Они отмороженные, эти брат и сестра!
- Катя, я никогда и никого ни о чем не умоляла. Другие умоляли меня, я - нет. Забудь Антона, выбери Кея, - с этими словами Алина встала на колени передо мной, удивленно глядящей на нее сверху вниз.
- Что? - широко открыла я глаза, а Арин, наконец, отпустил меня, украдкой задев мою щеку.
- Я прошу тебя, умоляю, заклинаю: оставь в покое Антона. Забирай себе Кея, но оставь Антона мне, - прошептала она.
Что это на ее щеках - слезы или капли зачастившего косого дождя?
И неужели их все же двое?
- Встань, - слабым голосом сказала я, но не решилась сама поднять Алину, продолжавшую стоять на коленях передо мной. Ее не смущали грязь и пыль земли и то, что дождь стал сильнее и попадал прямо на ее запрокинутое кверху, к самому небу, лицо, грозя размазать тушь и умело наложенные темно-бордовые тени.
Почему она не опускает своего лица вниз? Знаю, странно, в то время, когда перед тобой на коленях стоит девушка-соперница, размышлять - почему она не опускает лица и с тайным вызовом смотрит на тебя, будто ждет, что ты поддашься ее чарам. Нет, даже не чарам - ведьмовскому колдовству. Нет, Алина не дроу, она самая настоящая ведьма!
Унизившаяся ведьма, ты хочешь сказать.
- Прошу, прошу, пожалуйста, прошу, - словно колдовской заговор, шептала она. Арин стоял спиной к нам и лишь изредка поворачивал голову, чтобы раздраженно и устало - а я успевала почувствовать это - посмотреть на нас.
- Алина, поднимись, - снова предприняла я попытку поднять на ноги девушку, но она не слушала меня. Так и продолжала стоять на коленях, грациозно, а не униженно, упершись бледными ладонями в мокрый газон. Ее белые руки с длинными бордовыми ногтями, по которым тоненькой змейкой извивался черный узор, контрастировали с сочной зеленой травой.
Человек стоит передо мной на коленях, так на что же я обращаю внимание? Почему мне жаль эту девушку с порою сумасшедшим взглядом, но почему одновременно с этим меня охватывает чувство несправедливой победы и злорадства, которое больше присуще Ниночке, чем мне?
Ошибаешься. Твое злорадство всегда с тобой - как и все другие пороки. Ты просто не показываешь их так открыто, дурочка! Эта стерва распласталась перед тобой, она сейчас беззащитна в своих чувствах - сделай ей еще больнее, пусть мучается дальше!
И что мне делать? Сказать, что нет, милая Алина, Антона я тебе не отдам, он мой парень, и он любит меня, как и я его. А ты... ты оставайся с Кеем - пусть он пьянит тебя собой сколько ему угодно!
Да, точно, будь с Кеем. Стань зависимой от него.
- Катя, войди в мое положение. Пожалуйста, уступи. Я сделаю все, что угодно, - тихо произнесла Алина, не смахивая холодных капель дождя, попадающих на ее шикарные волосы и тонкое лицо с болезненными глазами.
Она и так алкоголичка! Кей - ее личный сорт виски.
Воспоминание о Кее чуть-чуть раздуло во мне слабый, но яркий огонек злости, которую так старательно взращивал этот самовлюбленный идиот!
- Алина, нет, прости, - твердо сказала я, - встань, пожалуйста, с колен. Это смущает меня.
Это раздражает!
- Пока ты не согласишься, я не встану, - так же упрямо ответила Алина.
Эй, девочка с волосами цвета дерьмовой тьмы, а где же покаяние в твоем голосе? Нинка куда лучшая актриса.
- Я не могу согласиться на такое! Что за бред? - воскликнула я, смахивая со щеки капли дождя. - Арин, сделай что-нибудь!
Парень вновь обернулся и отрицательно покачал головой. Он не мог вмешаться, хотя очень хотел это сделать. Вероятно, вид его всегда гордой сестры (сестры - она его сестра, я не могу свыкнуться с этим, обманщик!) не нравился музыканту. А, возможно, он просто волновался за нее - хоть эта девушка и зла, и стервозна, но переживает она свою ныне неразделенную любовь к Антону (или к Кею - кто ее знает) серьезно, очень эмоционально.
- Катя, отдай Антона, возьми себе Кея! Ты все равно не знаешь, какой он, Антон, а когда узнаешь, он не будет тебе нужен, - твердила Лескова, не двигаясь и глядя прямо мне в глаза. - Антон... он нужен только мне. Что ты знаешь о нем? Бери Кея. Он знаменит, он красив, он богат! И он тебя любит! А Антон - он только... он только меня любит. С тобой играет, как с куколкой. Для него ты - кукла. Романтичная девочка- барышня из начала XIX столетия. Добрая и прелестная. Понимаешь? Это трудно осознать, но, - Алина засмеялась сквозь слезы, - Антон - он плохой. Кей - хороший. Они две противоположности.
- Не говори так! - огонь разгорелся еще больше, и я повысила голос. - Антон - очень хороший парень, куда достойнее Кея!
Черт, а если это все же один человек? Какого я защищаю Антошку? Я же видела, каким он был сегодня после экзамена. А его знакомство с ректором - уж не потому ли мне вдруг стало так везти, словно неожиданно я стала человеческим аналогом комбинации '777'?
Но для Алины-то их двое, и для Арина!!
- Катя Радова, маленькая хорошая девочка, - Алина вспомнила, что вообще-то не я стою сейчас на коленях, и поменяла тон, - Катя, Антон - не тот милый, спокойный и нежный мальчик, как ты считаешь, поверь мне. Почему, думаешь, они с Кеем не общаются? Потому что Кей - плохой и обижает милого ласкового паренька Антошика? О, нет, - она опустила голову, и мне показалось, она засмеялась, - Это Антон не может ужиться с Кеем. Он бывает просто чудовищен, Катя. Он наглый, спесивый подонок. И этот подонок играет людьми, как куклами. Куклы Катя, Алина, Маша, Оля, Настя - у него их было много. Ты - барышня. Я - женщина-вамп. Ему весело.
- Почему же ты хочешь быть вместе с ним? - я опустилась на корточки перед Алиной и заглянула в ее лицо. - С подонком?
- Подонки так очаровательны, - прямо отвечала девушка, - и я люблю его. Не смотря ни на что. А ты бери Кея. Он... неплох. Он лучше Антона. Пожалуйста.
Моя доверчивость утонула в этом дожде. Ты знала об этом?
Что Лескова несет? Она думает, я поверю ей? Или мне нужно поверить ей? Пусть даже их двое (а облегчение ли это теперь?), и Антон - кто-то, кто еще хуже Кея, я не хочу выбирать Кея. Из-за Нины не хочу, из-за своей недавно проснувшейся гордости, из-за самой Алины, из-за чувства противоречия.
Хочу сделать ей назло!! Хочу сделать ей больно - она же заставляла страдать Антона... или Кея.
А как сделать ей больно? Надо сделать что-то неожиданное - неожиданнее для себя. Обмани ее.
Обмани, так надо, я чувствую.
Главное, не обмануть себя. Что за идиотская ситуация? Почему рядом нет Нинки - она бы, не сомневаюсь, унизила Алину по самое ее Лесковское 'не хочу'.
- А зачем же ты сидела у ног Кея в тот раз? Плакала, кричала, что любишь?
- Тебе не понять, - зашептала Алина, нервно смеясь. - Это игра, странная игра. Антон, мой любимый, сказал мне, что будет со мной, если я соблазню его брата. Кей, он... он меня любил.
- С ним ты встречалась 5 лет, а потом ушла от него к Антону? - догадалась я.
- Да, - согласно кивнула она, - нет. Вернее, Кирилл просто увидел нас вместе, он не вовремя пришел и... не простил меня. Не прощает и теперь. Но я должна выполнить условие Антона.
Арин при этих словах крепко сжал снятую перчатку. Тоже не испытывает теплых чувству к Антону?
Обмани. Прикидывайся глупой сострадательною овечкой до самого конца.
