Горького. - Что за больное чувство гордости? Что я делаю,
Красное солнце было окутано взрывоопасной смесью, как облаком, и они взорвались вместе. Только последствий взрыва не было видно никому, кроме Ефима и Нины.
А через полгода на экраны вышел новый романтическо-мистический фильм 'Поцелуй двух огненных', который побывал в Каннах и сумел не только удивить зрителей новым взглядом на любовь, но и завоевать первое место. У режиссера, любившего подглядывать на чужих дачах, был оглушительный успех.
Позвонить Кате светловолосая девушка смогла только тогда, когда приехала домой. Она старалась быть веселой и язвительной как всегда. Перебрасывалась шутками с отцом и разговаривала с раздраженной сверх меры матерью. На самом деле же переживала первую в жизни настоящую любовь - идиотскую, отвратительную, заставляющую колотить все, что подвернется под руки, представляя, что удары достаются любимому человеку.
Она даже почти полюбила эту проклятую мяту! Стала равнодушной к его сигаретам. Привыкла к его рукам!
А он не попросил этого тупого прощения, хотя и был виноватым.
Подруга сама перезвонила мне.
- Катя, привет, - в трубке раздался голос Нинки, мрачный, словно она была не молодой девушкой, а пожилым палачом.
- Нин! Ты приехала! Ты где? - восторженно отозвалась я. - Нин, мне столько надо тебе рассказать! Где ты, давай встретимся?
- Я во дворе, около школы. Там, где мы в детстве качались на скрипучих старых рахитных качелях и мазали лавочки собачьим дерьмом.
Что правда, то правда - под предводительством Ниночки чего мы только втроем не делали.
- Ты получила мое сообщение, да? - взволнованно спросила я. - Нина, не думай, что я лгу - это правда! Я расскажу тебе, как...
- Я верю, - перебила она меня. - И, черт возьми, приходи быстрее! Ты поняла, где я? Приходи немедленно! - обычно самоуверенный и звонкий, теперь ее голос был глухим. - Мне так надо с тобой поделиться, - прошептала она, и я испугалась - я никогда не слышала эти интонации в ее голосе.
- Я сейчас буду! Сейчас. Жди меня.
Нинка отключилась, и мне показалось, что я услышала тихий всхлип.
Я, недолго думая, бросилась к вальяжному таксисту, чтобы тот на последние деньги довез меня к нужному месту. Если Нинка плачет, значит, все совсем плохо. Она не рыдала даже тогда, когда сломала ногу, убегая в детстве от мальчишек, которым она поломала шалаш.
Мне нужно было подъехать к школе - не к той, где училась Нелли, а к другой, находящейся в минутах двадцати от дома, где учились я, Эдгар и Нина. Трехэтажная, мрачная с виду, окруженная с трех сторон едва ли не целым парком старых высоких тополей, а с четвертой прикрывающаяся огромным стадионом, мое родное учебное заведение выглядело скорее как нерадивый цех. Однако в последние годы, вместе с новым директором к школе начал возвращаться более цивилизованный вид. Исчезли все матерные надписи и граффити, окна из серых сделались белыми. Их заменили, наконец-то, на пластиковые. Появились многочисленные клумбы и цветущие кустарники. Поговаривали даже, что хотят выкорчевать все старые деревья и на их месте построить целый спортивный комплекс с бассейном. Как можно убрать эти великолепные деревья, дающие в жару прохладную тень, а в мороз одетые в снежный наряд и радующие взгляд - как в стихотворениях Александра Пушкина - я не знала. Среди густой, хорошо скрывающей от посторонних глаз, листвы, на многочисленных полянках малышня играла в прятки, казаков-разбойников, прыгала с резиночкой или бросалась снежками, тут же ребята постарше устраивали свидания, а крутые старшеклассники - разборки. На паре таких ' стрелок', модных одно время, Нинка побывала несколько раз и успешно поразбивала носы девушкам, с которыми находилась в состоянии вражды. Не зря же она долго ходила на курсы самообороны.
Теперь подруга ждала меня как раз под молодой листвой этого важного для ученического сообщества места. Там, где чьи-то добрые руки установили пару качелей. Мы с Нинкой и Иркой (в последнее время я вспоминаю ее без грусти) часами зависали на этих качелях, и никто не мог отобрать их у нас из-за грозного Журавлика.
Такси довезло меня до нужного места достаточно быстро.
Я пулей вылетела из автомобиля и быстро побежала к нашему детскому месту, думая, что лучшая подруга, должно быть, заходится от рыданий. Предательство любимого оставит шрам даже на сердце такой девушки, как она. Но я была неправа. Нинка с абсолютно прямой спиной сидела на одной из качелей - ржавой и слегка покосившейся, но недавно выкрошенной в яркий оранжевый цвет. На соседней качели сидели две девочки: второклашки или третьеклашки, и умудрялись, скрипя, качаться и играть в Барби. Нинка мрачно наблюдала за ними, скрестив ноги. Ее очередная дорогущая сумка, как в детстве, валялась на песке около столба.
Я осторожно подошла к брошенной сумке и подала ее Нинке. Слава Богу, она не плачет ее глаза абсолютно сухие, только слишком уж злые.
- Положи на место, - велела Нинка мне вместо приветствия. - У меня раньше всегда там все валялось.
Я, не спрашивая, зачем ей это надо, вернула ее вещь на обратное место и подошла к блондинке.
- Садись, - сказала она мне.
- Куда, Нин? - чуть испуганно спросила я. Вдруг Нинке чертов Келла что-то наговорил про меня и своего беловолосого дружка?
- Идите отсюда, моя подруга пришла! - рявкнула на девочек блондинка.
- Но мы играем, - подняли на нее глаза те.
- Я первая заняла обе качели, а вы приперлись, - не нашла ничего умнее Журавль. - И вообще, не поздновато ли вам гулять, детки? Почти десять, гоу хоум, - она явно забыла, как мы сами могли болтаться на улице до двенадцати.
Настороженно глядя на Нинку, подружки сползли с качели и уселись на лавочку. Я же под пронзительным взглядом подруги с опаской села на вторые качели, которые немедленно скрипнули.
- Ты с помойки пришла? - оглядела меня Журавль. - Что за наряд?
- Сейчас расскажу, - со вздохом сказала я, бросая Нелькин рюкзак по примеру Нинки, на землю.
- С удовольствием послушаю, - процедил сквозь зубы Нинка.
- Если что, ты сможешь меня ударить, - тихо произнесла я.
- Ты что, выпила? - с удивлением посмотрела на меня она. - Или стала проповедовать мазохизм? Если так, то я не буду потакать тебе в твоих извращенных наклонностях, милочка.
Я невольно улыбнулась.
- Давай говори уже, - поторопила меня блондинка. - И про подонка Келлу не забудь рассказать. Хочу знать все-все. Я ненавижу больше всего на свете, когда меня обманывают, - последние слова она буквально выплюнула.
И я рассказала.
Я, наверное, плохая подруга, но выложить Нинке все так и не смогла. Все про придурка Кейтона. Боюсь, все эти подробности привели бы ее еще в большую ярость, и не только по отношению к Келле или к Кею, но и ко мне, а я очень хотела этого избежать - малодушно, признаюсь, но если Журавль, с которой я общалась с самого первого класса, вдруг оставит меня, сразу же половинка моей души исчезнет вместе с ней.
Я говорила сбивчиво, слегка невнятно, пропуская кое-какие моменты - например, то, как мы с
