гиперболы перехожу.
-... слов я не найду.
Действительно - не могу найти нужных слов, чтобы описать поступок чудовища Кейтона. Почему он тогда, на квартире у себя, не смог признаться мне в обмане, зачем плел чушь, показывал фото брата? Я не смогла его тогда поцеловать, словно бы мое тело или душа чувствовали неправду, а разум еще нет.
Хор под управлением Томаса продолжал, как по заказу:
- Черный ворон, черный ворон, что ж ты вьешься надо мной, ты добычи не дождешься...
Вот кто из них черный ворон, так это Арин. Длинноволосый предатель. Они с Кеем два сапога пара - жалкие вороны, с ударением на второй слог. Интриганы. Кстати, помнится, почтенная матушка Антоши говорила, что у Лескова была какая-то девушка, которую увезли от Арина, куда подальше ее родители, узнав, что она, говоря современным слэнгом, залетела. Надо же, даже странно, что не от придурка беловолосого.
Я перевернулась на другой бок, а хор за стенкой грянул:
- Во ку - во кузнице, во кузнице, во кузнице молодые кузнецы, во кузнице молодые кузнецы Они, они куют, они, они куют, они куют приговаривают, красных девок привораживают...
А вот это точно про группу 'На краю'. Осталось только заменить слово 'куют' на 'поют'. А девок, то есть девушек эти пятеро дегенератов точно привораживают собой и своей музыкой, приворотчики хреновы. Они все стадо безмозглых троллей, кроме Филиппа, он - единственный адекватный человек среди них. Единственный мужчина среди музыкально подкованных свинтусов.
- А давайте про войну? - предложил Краб и тоненьким голоском затянул:
- Вставай страна огромная, вставай на смертный бой, с фашистской силой темною, с проклятою ордой...
Ну, просто не песня военных печальных лет, а пособие к действию против Алины. Вот она точно - темная фашистская сила. Орда неразумия и самолюбия. Интересно, когда они с Кейтоном были парой, кто из них побеждал в Состязании Высокомерности? Алина - фашистка, да.
Которую надо истребить! Срочно придумываем план 'Истребление Алины. Барбаросса 2', дорогая.
Ее истребишь, этакую чертовку. Пусть даже я и Кейтон уже никогда и нигде не встретимся, кроме как на страницах музыкальных журналов, афиш или растяжек, я не хочу, чтобы наглый блондин достался Алине. Да я отдам возможность вновь обзавестись бабочками, лишь бы паучиха Лескова оставила его в покое и перекинулась, скажем, на Келлу. Кстати, когда я и Арин уезжали вместе на машине, в тот дурацкий день, когда мы с ним впервые встретились, он сказал, что Алину привез Келла. И я думала, что синеволосый - сволочь.
- Это очень печально! - расстроено воскликнул Даниэль в глубине квартиры, вдоволь наслушавшись 'Священной войны'. - Хочу позитива! И детских воспоминаний.
- Будет тебе позитив, - хохотнул кто-то не совсем трезвый. - Белые розы, белые розы, беззащитны шипы, что же вам сделал снег и морозы, лед витрин голубых, - басом заорал незнакомый голос уже совсем не фольклорную, но всем известную песенку, а мне сразу же вспомнился Антоша, как будто бы и не был этот ласковый и милый мальчик вторым Я Кея (или первым?)
- Белые розы, белые розы, - подхватили еще пара человек под негодующий вопль Томаса, не желающего слушать 'русскую попсу образца прошлого века', как он неоднократно говорил.
Чтобы не слышать ора, я перевернулась на живот и закрыла голову подушкой.
- Достали, - простонала рядом со мной Нелли, повторяя мой маневр. - Что за родитель у нас такой?
Песню про розы прервал неожиданный звонок в дверь. Это Семеновна пришла разбираться с нарушителями спокойствия, а вместе с ней в качестве поддержки прибыли соседи с нижнего этажа.
- Немедленно прекратите! - нестройным хором вопили они на все лады, как только Томас открыл дверь, после целого шквала дверных звонков, подкрепленных стуком - видимо, ножным.
- Третий час ночи! Как вам не стыдно!
- А еще сектанты, - не к месту выкрикнул кто-то, словно этот лже-факт должен был пристыдить обитателей нашей квартиры.
- Добрые люди уже спят! - заверещала учительница физики.
- Какие вы добрые? - услышала я голос дяди Бори, заспешившего на подмогу к другу - остальные притаились на кухне, и изредка их сдавленные смешки достигали моих ушей. Ну, как подростки, честное слово. Все люди искусства на всю жизнь остаются детьми - права бабушка, очень права.
- Вот видишь, Денисыч, всего лишь упоминание 'Ласкового мая' и такое народное негодование, - хмыкнул обладатель баса в кухне, слыша крики соседей. - Пришли целой кучей орать. Вот это сила слова, да?
И снова тихий ржач-хрюканье.
- Как же они все надоели, - жалобно проговорила Нелли. - Вот дебилы. Ну взрослые же, а не дети.
Я была с ней полностью согласна.
- Вы нас замучили своими бессовестными выходками, - вопил какой-то мужчина с хриплым прокуренным голосом.
- Вот именно! - горячо поддержала его учительница. - Невозможно спать! Люди работают!
- Какие у тебя работы? - недружелюбно спросила Фроловна, без которой не обходилось ни одного подъездного разбирательства - эта бабка, как самый настоящий феодал, следила за порядком на вверенной ей землях. - У тебя ж каникулы!
- А что, - взвизгнула соседка, - мне во время отпуска спать не нужно?
Они целых полчаса орали друг на друга, причем Томасу пришлось исполнять роль миротворца. Когда все разошлись, он и его друзья вели себя очень спокойно - мне так даже показалось, что половина из гостей уснула праведным сном.
Я тоже заснула ненадолго, под сопенье сестрички, и даже увидела короткий, но яркий сон, где меня, бегущую от кого-то и порядком испуганную, обматывают какие-то то ли бордовые, то ли красные нитки и тянут куда-то, тянут. Я оборачиваюсь и вижу неясную фигуру - темную и даже зловещую, но тоже почему-то обтянутую этими же тонкими красными полосками. Я приближаюсь к ней, и слышу, как мне кто-то очень дружелюбно шепчет:
- Вот и все, еще одни нашлись. Еще одни будут... Еще один придурок...
- Еще один придурок, - простонала Нелли, не поднимая голову из-под подушки, опять разбуженная, но уже нашим любимым дядюшкой. Он заявился домой в пять утра. Алексей, не стесняясь, шумно захлопнул дверь, не менее шумно разулся и быстрым шагом прошел в кухню, не забыв пару раз поскрипеть дверьми, споткнуться обо что-то и выразительно прошипеть около самой нашей двери:
- Пораскидали всякой фигни, художнички. Понаперло опять...
- Это ты, Алексей?
- Нет, это его блохи, - непочтительно отвечал старшему брату парень.
- Это что, стало модно - быть блохастым? - заинтересовался эстет Даниэль, перебравший со спиртным.
- Очень. Только чтобы блохи были от собак модных и дорогих пород,- тут же принялся заверять его ехидный родственник и добавил. - Если что, меня нет дома, - особенно если мной будет интересоваться кто-то женского пола. Я в Америке. В Южной. Или на Кубе.
- Опять бросил очередную даму? - поинтересовался тут же любопытный Томас.
- О, нет, она встретила меня с другой в ресторане, - с достоинством ответил младший брат. - А, да. Кто это на нашу дверь бумажку прикрепил?
- Какую бумажку? - не поняли его, а я со вздохом заворочалась в кровати. Теперь стало еще и жарко.
- Прямоугольную, - не замедлил с ответом Алексей. - Примерно такого содержания: 'Если вы будете петь также громко, как сегодня ночью, следующее предупреждение на вашей двери будет написано краской. С уважением, ненавидящие вас соседи', - процитировал по памяти дядя.
Тут же раздался оглушительный смех, сквозь который кто-то потребовал сходить к двери и
