повернули к нему свои лица.
— Ну что ж, парни. Все вы знаете новость. Вудес Роджерс арендовал острова у лордов-наместников и теперь он — новый губернатор! Вы все слышали о предложении короля! Роджерс сейчас находится на пути к нашему острову, чтобы захватить его и сколотить капиталец для короля Георга.
По толпе пронесся ропот.
— Прекратите этот шум, ребята! Вы все знаете, что мы должны быть все за одного, когда придет Вудес. Оставим ли мы остров королю и его людям? Сдадимся ли и примем королевские деньги и землю и будем помилованы? Или будем сражаться и, может быть, умрем за эту проклятую полоску суши? Что вы скажете? — он потряс в воздухе прокламацией с опалеными на костре краями. Шум толпы усилился.
— К черту короля! — раздался голос с другого конца толпы. — Построим крепость и пошлем его ко всем чертям, как только его задница покажется в наших водах, — вокруг него раздались одобрительные выкрики.
Анна посмотрела на Джека. «Ему это нравится», — подумала она. Ее удивляло, как такая беспорядочная толпа может вообще до чего-нибудь договориться.
— Читай прокламацию, капитан! Сейчас читай! — кричал другой голос.
— Черт тебя подери! Вы же знаете, я не могу читать такую дрянь! — вокруг старика раздались смешки. — Я могу сказать, что мы должны решить это до 5 сентября. Вы можете сдаться любому королевскому офицеру, и вам простят все грехи, совершенные в море. Или можете отказаться и тогда будете слоняться от острова к острову, пока вас не поймают!
Хорнигольд встал, освещенный лучами солнца. Он казался старше, и Анна никогда не видела его таким усталым. Она сравнила его профиль с профилем Джека и нашла в нем недостатки. Сейчас казалось, что их любовь была в какой-то другой жизни.
— Дурачье! Это значит, что мы должны либо подписаться под законом, либо бегать от него всю жизнь, скрываясь в глубоких водах!
Другой голос перебил его.
— Господи! У нас столько оружия и самые быстрые шлюпы на море! Как они собираются нас всех ловить?
Дженнингс поднял руку и ждал тишины, которая долго не восстанавливалась.
— Перед тем, как голосовать, вы должны знать, что у них есть против нас! Роджерс — не мелкий сводник, ребята! У него самое лучшее оружие во всем флоте, которое он пустит в ход, если вы откажетесь сдаться! У него отличные корабли, сильные ребята и лучшее снаряжение.
Один из пиратов грубо выругался, но Дженнингс не обращал внимания и продолжал:
— У него три полностью экипированных военных корабля! На «Риске» и «Алмазе» по сорок орудий, «Водоворот» и «Быстрый» имеют по двадцать пушек. «Быстрый» сейчас на Ямайке. Сам Роджерс находится на сорокаорудийном «Замке Лудлоу». А на «Рифе», который всегда рядом с ним — тридцать орудий. На «Мореплавателе» и на «Лине» — по двадцать, на «Фениксе» — еще тридцать! «Белка» и «Роза» — по двадцать орудий — ждут его в Нью-Йорке. Видите, ребята, у него самый быстрый флот и больше всего орудий!
Воцарилась мертвая тишина, когда пираты представили всю силу, которая идет на них. Анна посмотрела на Джека. Он сидел с опущенной головой и бесцельно водил пальцем по песку, рисуя круги. На губах застыла слабая улыбка. У Дженнингса был истерзанный вид, как будто бы он до смерти устал.
— А зачем посылать все эти английские корабли против англичан, а? — прорезал тишину сердитый голос. — Ведь сейчас мы просто волдыри на заднице короля.
— Да! — заревел Дженнингс, — но мы выводим из строя британский флот. Когда Тиш и Бонне совершили набег на Чарльзтаун, они тем самым срубили сук, на котором сидят. Нам дают шанс! Если мы им не воспользуемся, нас повесят! — его голос дрогнул, но заметить это могли только стоящие рядом. Анна посмотрела на Бэсс, слышала ли она эту слабую нотку в его голосе? — Лично я нахожу удовольствие в танце на краю пропасти. Я слишком стар, чтобы сражаться против целого флота, черт бы его побрал!
Бэсс посмотрела на Анну и слегка улыбнулась. Молодой пират говорил с напряжением в голосе:
— Вы, старики, можете принимать помилование, остальные уйдут в море!
— Да, да, да! — эхом отозвались вокруг. Но большинство пиратов искоса поглядывали на своих вожаков, которые хранили молчание, в свою очередь невесело поглядывая друг на друга из-под своих шляп.
Кон Кэсби медленно поднялся, его сабля поблескивала от пламени костра. Дженнингс осторожно посмотрел на него, стараясь понять настроение пирата, и сел, уступая ему место.
— Пора, ребята, — раздался грубый голос Кэсби. — Пора поработать мозгами. Но перед тем как высказаться, помните, люди короля собираются долго мотаться за нами из порта в порт. Англия не воюет. И знайте, что ваша воля обернется против вас. Может, лучше принять помилование, пока его предлагают? Мудрец знает, когда поднять якорь и отправиться в плавание по другим морям. — Он сел. Только плеск волн нарушал тишину.
Дженнингс снова встал и поднял обе руки:
— Вы выслушали обе стороны, ребята, — он огляделся вокруг. — Все, кто за помилование и новую жизнь, скажите «да», — целый хор голосов, включая большинство вожаков, выкрикнули в один голос «да».
Дженнингс усмехнулся:
— И те, кто за то, чтобы послать губернатора к черту и залезть в петлю, тоже скажите «да», — маленькая кучка попыталась выкрикнуть что-то, но затихла, заметив сердитые взгляды своих вожаков. Вдруг чей-то одинокий голос крикнул:
— К черту, ребята! Мы можем получить прощение и, если не смиримся с этим, то тогда всю жизнь будем сводить счеты! — из толпы раздался взрыв хохота.
— Что ж, значит, помилование, ребята. Вы решили свои судьбы! — Дженнингс с удовлетворением обвел взглядом толпу.
Джек резко поднялся и с гордо поднятой головой пошел прочь. Анна взглянула на Дженнингса, который смотрел туда же, куда и она, а затем повернулась и последовала за Джеком.
Она торопилась, чтобы догнать его. Увидев, что он упал на песок, она схватила его за руку и ждала, когда он заговорит.
— Я не приму королевского прощения, пока у меня есть корабль. Я не для того становился капитаном, чтобы преподнести свой корабль королю на блюдечке!
Мысль Анны быстро работала. Если они получат прощение, и если это прощение подразумевает и другие преступления, не только пиратство, возможно, они с Джеком могли бы вернуться в Чарльзтаун, может быть, начать новую жизнь вместе. Но какую жизнь этот человек будет вести в таком городе? И какую жизнь она разделит с ним? Мысленно она вспоминала свой дом в Чарльзтауне; прекрасное белье в шкафах, вина, длинные белые свечи, богатая парча, слуги, все чистенькие и послушные, свои платья, разложенные по всей мягкой пуховой кровати. А затем она подумала о скучных душных днях, сплетнях и манерности, о детях, цепляющихся за ее юбки, о скользких взглядах всех, кого она знала, о Джеке, ее Калико-Джеке, в платье купца, с золотыми часами на цепочке, в напудренном парике. Он не вынесет этого. Она потеряет его. Анна остановилась и высвободила руку.
— Ты помнишь, о чем спрашивал меня, любовь моя?
Он улыбнулся и обнял ее:
— Да. Ну и как, решила ли ты идти со мной? Она улыбнулась, закинув голову назад так, что волосы упали на его руки, обнимавшие ее за талию.
— Да, я решила. Очень уж соблазнительно предложение. К черту Вудеса Роджерса. Мы поведем твой корабль в море, капитан! — она непринужденно рассмеялась. — Теперь, когда осталось меньше собак, больше достанется нам.
Анна выгнула спину, и Джек целовал ее шею. Его губы двигались медленно-медленно, как будто нащупывая пульс. Она обхватила его голову руками, желая, чтобы он поцеловал ее в губы. Он пылко целовал девушку, стараясь коснуться языка. Анна ощутила вкус рома, табака и морских брызг. Где-то в глубине души она знала, что бы ни случилось с ними дальше, эту минуту она запомнит на всю жизнь.
