прислушалась - тихо. Кажется, буря закончилась. Мэгг встала и нашарила дверь, открыла ее и вышла в коридор. Там было так же темно, как и в каюте, лишь оттуда, где находился выход на палубу, просачивался свет. Медленно, шаг за шагом, девушка пробиралась к свету. Каким-то чудом она ни разу не споткнулась и наконец добралась до двери, ведущей на палубу. Навалившись всем весом, Мэгг распахнула ее и вышла в сияющий день. Палуба была мокрой, но больше ничего не напоминало о буре. Девушка на мгновение прикрыла глаза, настолько ярким показался солнечный свет после тьмы, царившей в брюхе шхуны. Голова закружилась, и Мэгг сделала несколько шагов в сторону, к борту. Схватившись за какие-то веревки, она остановилась и подняла голову, чтобы взглянуть на мостик.
Сильверстайн был там, грозный, как буря, и прекрасный, как солнечный свет. Мэгг на мгновение позабыла обо всем на свете: о долгих часах в неизвестности, о темном трюме, откуда ее никто не удосужился выпустить, о многодневном пути, лежащем впереди. Капитан стоял за штурвалом, его пальцы крепко сжимали полированное дерево, а взгляд был устремлен вперед. Мэгг, прежде чуждавшаяся мрачного романтизма лорда Байрона, неожиданно поняла, почему многие юные леди находят его столь увлекательным. Темные волосы Сильверстайна рассыпались мокрыми прядями по плечам, создавая образ сильный и непокорный. Ворот темной куртки из толстого сукна был распахнут, открывая белоснежную мокрую же рубашку, льнувшую к загорелой коже. Сильверстайн что-то коротко сказал боцману, тот тут же засвистел, отдавая какой-то приказ. Мэгг посмотрела наверх: матросы, словно мокрые птицы, прилипли к реям, подбирая одни паруса и распуская другие. Корабль круто заворачивал вправо. Мэгг попыталась отойти от борта, на который шхуна кренилась все сильнее и сильнее, но ноги скользили по влажным доскам палубы. Испуганно вскрикнув, девушка изо всех сил вцепилась в веревки, стараясь не смотреть вниз. Там уже не было досок - только серое море, колыхавшееся тяжелыми волнами. Нет, ноги Мэгг все еще касались палубы, но шхуна так накренилась, что девушка смотрела прямо в воду.
Мэгг тихо пискнула, почувствовав, что пальцы начали соскальзывать по мокрой веревке. Рядом не оказалось ни одного матроса. Все были заняты на мачтах, а ведь в обычных обстоятельствах, стоило Мэгг показаться на палубе, кто-нибудь тут же заботливо предлагал руку, чтобы опереться.
Неожиданно свет солнца померк, словно какой-то исполин в небе задул свечу. Резкий порыв ветра налетел на шхуну, Мэгг, вцепившаяся в веревку, качнулась, словно перезревшая слива на ветке. Сначала ветер отнес девушку к центру палубы, потом маятником качнул обратно, в море. Когда же с неба потоком хлынул ледяной дождь, Мэгг завизжала, не помня себя от страха. Ее крик поглотила буря, ветер взревел, словно и не было мгновение назад тихого солнечного дня.
Одна рука соскользнула, когда Мэгг в очередной раз пролетала над палубой. Выхода не оставалось: девушка решила разжать пальцы в следующий раз, когда очутится над досками, а не над водой.
Все оказалось не так просто. Корабль закончил разворот, встал прямо, без крена, и маятник, грузом которого служила Мэгг, сменил направление раскачивания. Теперь девушка со страшной скоростью неслась прямо в сторону ограждения мостика. Взвизгнув, она разжала пальцы и полетела куда-то вниз. Оставалось надеяться, что ветер не отнесет шхуну прямо у нее из-под ног.
Удар об доски палубы вышиб из Мэгг дыхание. Мокрая и дрожащая, она свернулась клубочком. Очередная волна пронеслась от носа до кормы, подтолкнув Мэгг вперед, прямо под ноги капитана Сильверстайна.
- Что, черт побери, вы здесь делаете, мисс?! - в его голосе ревела сама буря.
Мэгг попыталась что-то сказать, но не смогла выдавить ни единого звука.
- Вы решили, что скорая встреча с женихом вас не прельщает, и собрались выброситься за борт? Я же приказал не выходить из каюты!
Шхуна снова содрогнулась, и Сильверстайну пришлось вцепиться обеими руками в штурвал. Мгновение спустя он снова обратил внимание на Мэгг. Настроение капитана за это время не улучшилось.
- За такие выходки я готов высадить вас на берег в ближайшем порту! Я не нанимался вам в няньки. Был приказ оставаться в каюте!
- Но буря же кончилась! - возмутилась Мэгг, стуча зубами от страха и холода.
- Вы так считаете? - хмыкнул Сильверстайн, оглядываясь вокруг. - Это было временное затишье. Глаз бури.
- Но я же об этом не знала!
- Вот потому, что «вы об этом не знаете», я и велел вам оставаться в каюте!
- Прекратите на меня кричать немедленно!
- Как пожелаете. Но будьте уверены, если вы сию секунду не вернетесь к себе, я вас сам за борт выкину! - Сильверстайн оглянулся на боцмана. - Проводи миледи в каюту, Харди.
Хатти, как обычно молча, выжала волосы госпожи и помогла переодеться в сухое платье. Некоторое время Мэгг еще дрожала, затем дрожь ушла, навалилась вязкая усталость. В дверь постучали. Девушка решила, что это Сильверстайн пришел ее стыдить - как будто мало ей позора на палубе, который все видели! - но капитан, конечно, не стал отвлекаться на провинившуюся пассажирку, а прислал матроса. Матрос имел при себе бутылку бренди.
- Капитан велел передать это вам, миледи. И сказал, чтобы вы немедленно выпили хотя бы немного.
- Спасибо, - буркнула Мэгг.
Хатти закрыла дверь за матросом и высказалась:
- Прошу прощения, мисс, но капитан прав. Вам нужно согреться.
- Мне и так не холодно, - запротестовала Мэгг и тут же снова задрожала так, что зубы застучали.
Хатти налила бренди в кружку и сунула ее в руки хозяйке.
- Пейте, мисс.
Мэгг глотнула и закашлялась - она никогда еще не пробовала бренди. Как-то миновало. В горле словно занялся пожар, огненный ком прокатился по направлению к желудку…
- Уф!
- Вот так. А теперь ложитесь, - Хатти отобрала у нее кружку.
- Но я совсем не хочу спать…
- Мисс, вам лучше лечь, - непререкаемым тоном заявила горничная.
Мэгг обиженно нахмурилась - почему-то сегодня все считают возможным ею командовать! - однако подчинилась и забралась под одеяло. И уснула, сама не заметив как.
Глава 15
Хотя простуды удалось избежать, несколько дней Мэгг не выходила из каюты. Еду ей приносили туда же, так что можно было не встречаться ни с кем, кроме Хатти и дежурных матросов. Капитан один раз прислал приглашение на обед, однако, получив отказ, больше не настаивал.
Мэгг было стыдно за произошедшее - поразмыслив, она, конечно, поняла, что повела себя глупо, но кто же знал, что буря столь коварна! - и все же она не желала отступаться. Граф мог бы и не кричать на нее при всех. Мог бы помочь ей подняться, отнести ее на руках в каюту, как и полагается поступить джентльмену. Да вот беда, он все-таки в первую очередь капитан «Счастливицы», а не джентльмен.
Он не мог оставить штурвал и бросить команду, которая ждала его приказов, не мог сделать перерыв, чтобы отнести в каюту молоденькую дурочку, которая навязалась к нему в попутчицы.
Мэгг не хотела признаваться себе, насколько сильное впечатление произвел на нее Сильверстайн в тот неприятный день. Может быть, так подействовал шок, который она испытала, или дьявольское освещение - эти всполохи солнца в разорванных тучах, или сама буря, которая словно создала оправу для картины под названием «Граф Сильверстайн на мостике». Но картинка врезалась Мэгг в память и всплывала каждый раз, стоило ей подумать о капитане. А думала девушка о нем часто - чем еще заняться?
Она взяла в дорогу несколько книг, однако читала Мэгг быстро, а погрузить на корабль всю отцовскую библиотеку невозможно. Нет, возможно, конечно, но тогда граф точно не взял бы пассажирку. В итоге книги
