звуки, какие он когда-либо слышал. — Ради бога, Рид, вытащи меня, черт возьми!
В считаные минуты он убрал всю землю, открыл гроб, и Никки, с расширенными глазами, дрожащая, обезумевшая, голая, упала в его объятия. Она задыхалась, плакала, давилась кашлем и кричала.
Рид заглянул в гроб, и ему стало не по себе.
Второе тело принадлежало ее отцу, достопочтенному Рональду Жилетту.
Господи, какой ужас.
Набросив ей на плечи свое мокрое пальто, он понес Никки через грязь в свой «кадиллак». Как близко он был к тому, чтобы потерять ее. Чертовски близко.
Эпилог
Никки пила кофе и смотрела в окно на занимающийся рассвет. На небе не было ни облачка, грядущее утро было резким контрастом жутким событиям двухнедельной давности и той мучительной ночи, когда она едва не погибла. Когда она долго об этом думала, то вновь испытывала тот же страх. Ту же тьму. Но не позволяла себе думать об этом. Во всяком случае, пока.
И физически, и психически она уже выздоровела, поправлялась день ото дня и уже размышляла о перспективах.
До Рождества считаные дни, а Никки не повесила еще ни одной гирлянды, не поставила даже елки, чтобы украсить квартиру. Это время будет трудным — без отца, а мама все никак не оправится.
Была суббота, ничего не хотелось делать, и сейчас она допивала первую чашку за день. Дженнингс свернулся калачиком на своем насесте на книжном шкафу, Микадо лежал у ног, а на мониторе светилось только «Документ 1».
Начало ее романа.
О Гробокопателе, грешной душе, который называл себя, согласно сведениям из полиции, Супергероем. О Джоуи Лежиттеле, пареньке, который так страдал от издевательств Шевалье, что зарезал свою семью и подставил своего мучителя. Затем были детские дома и взросление, без друзей, случайные заработки, в основном в видеомагазинах, где он покупал фильмы о мести.
Это было так ужасно. Он даже понял, что фамилия Шевалье — анаграмма фамилии Жилетт, и исписал их фамилиями весь щербатый стол, где хранил фотографии с процесса.
Вдруг заскрипели ступеньки, Микадо залаял и побежал к двери.
— Думаю, это твой знакомый, — сказала Никки, когда от резкого стука в дверь Микадо чуть не захлебнулся лаем.
Сердце забилось чаще, и она встала с кресла. Кот лениво потянулся, а Микадо продолжал бешено кружиться.
Вытащив из гроба, Рид прижал ее к себе и потребовал, чтобы она поехала в больницу. Почти всю ночь он просидел у ее кровати, отходя только заполнить протоколы или поговорить с другими копами. О собственной ране он забыл.
Гробокопателя больше не было.
Той ночью он умер. Морисетт убрала его, чтобы он не убил Рида тем самым ножом, которым зарезал свою семью двенадцать лет назад, ножом, который где-то спрятал, потом достал и положил в ящик в своей берлоге. Полиция нашла ее. Маленькая подвальная комнатка с записывающим оборудованием, телевизорами, фильмами и письменным столом в кровавых пятнах, где он хранил нижнее белье, снятое со своих жертв. Это логово он устроил в доме пожилой женщины, которая платила ему за охрану. Другими помещениями огромного особняка в самом центре Саванны он почти не пользовался. А сейчас он мертв. Унеся столько жизней. В том числе и Симоны.
Отогнав страшные воспоминания, Никки открыла дверь.
Чисто выбритый, в джинсах и свитере, на пороге стоял Рид. В руках у него были две чашки кофе и пакет с выпечкой. При виде Никки у него заблестели глаза.
— Доброе утро, — сказал он.
Микадо бросился к ногам Рида, а Дженнингс в панике убежал.
— Снова ты, Рид. — Встав на цыпочки, она поцеловала его в колючую щеку. — Заходи. Что привело тебя сюда? — церемонно спросила она.
— Я просто на дежу-урстве, мада-ам, — протянул он.
— Иди ты в задницу.
— С удовольствием. — Подняв темную бровь, он с преувеличенным вниманием оглядел ее зад, хотя под плотным халатом ничего не было видно.
— Приятно слышать. — Никки взяла у него пакет и кофе, чтобы он повозился с собакой, пока она нарезала выпечку — рулет с корицей и круассан с медовой начинкой.
— Все-таки как ты? — Он сразу посерьезнел. — Прошло уже две недели, но ты так и не рассказала.
Это было правдой. После убийств они общались налегке, в шутливом тоне, присматриваясь друг к другу.
— Конечно, я потрясена, но выживу. — Произнеся это, она содрогнулась. Джоуи Лежиттель ведь тоже выжил — однажды. Чтобы стать серийным убийцей и держать в страхе целый город.
— А твоя мама?
— Ее выписали два дня назад, но сиделка остается до вечера, и я каждый день ее навещаю. Как и Лили с Кайлом. — Никки вздохнула и прислонилась к стойке. — Не знаю, поправится ли мама окончательно. Она пережила такой кошмар, да и с самого начала была слаба. Лили с Фи, моей племянницей, собираются ненадолго переехать в дом, и Сандра помогает с готовкой и уборкой, так что посмотрим. На все нужно время. — Она вытерла нож пальцами. — Значит, ты считаешь, что Джоуи Лежиттель убил не только Шевалье, но и мать, сестру и брата, потому что они его не защитили.
— Да. Он был младшим и считал, что все его предали. Его били и заставляли делать немыслимые вещи, и с ним эти вещи тоже проделывали. С членами его семьи. Единственным способом избавиться от Шевалье было посадить его. И он убил всю семью, прошелся по крови в ботинках Шевалье, даже умудрился повредить себе руки, ноги и плечи, не поранив при этом ничего важного, спрятал оружие и заявил, что во всем виноват Шевалье.
— Но убить собственных мать, брата и сестру? — У Никки все похолодело внутри.
— Это были враги. Они не защитили его. Он связался со мной, заманил меня в Далонегу, чтобы привлечь мое внимание и направить нас не по той дороге. Я был младшим детективом, когда мы арестовали Шевалье, но у меня было недостаточно улик, чтобы отправить его в камеру смертников. Как и у твоего отца, и у присяжных.
— А меня он обвинял в том, что я чуть не сорвала процесс.
— Правильно.
— И что, теперь за его поимку вас с Морисетт ждет повышение? — Она поставила на столик тарелки и сдвинула ноутбук.
— Нет, но значок у меня не отберут. Даже у Клиффа Зиберта не отберут. Ты знаешь, он раскололся. Что из-за него была утечка информации.
— Ну, извини.
— Не стоит. Ему никто руки не выкручивал.
— Я в какой-то мере.
— Он уже не маленький. Так что насчет тебя? Что собираешься делать дальше?
— Писать книгу, которую ты обещал в качестве эксклюзива. Сегодня я начала. Раз Джоуи мертв, о суде можно не беспокоиться.
— Значит, с работой пока ничего?
— Ну… — Она подцепила кусочек рулета с корицей и закинула его в рот. — Звонил Том Свинн. Просит вернуться. Обещает криминальную колонку.
— Ну и?
— В общем, когда тот рак на горе свистнет. — Она засмеялась и облизала пальцы. — Еще звонили из газеты в Чикаго, из Атланты, но… Не знаю. В Чикаго зимой жутко холодно.
— А в Атланте?
Она пожала плечами.
— Я думал, тебе нужен большой прорыв. Что ты хочешь работать в крупной, уважаемой газете. —
