Тетушка бережно прижимала к груди рождественский подарок племянницы — дорогое портмоне с золотой пластинкой. На руках Мегги были перчатки без пальцев.
— Мег, ты единственная женщина, надевающая подобные перчатки с собольей шубкой, — заметила Джина. — Надеюсь, твое путешествие в Гонконг сложится удачно, — прошептала она, обнимая любимую тетку и стараясь не задеть при этом недавно завитой парик. — Пиши. Письма направляй моей матери, а она передаст их мне.
— Договорились! — Мегги громко чмокнула Джину в щеку.
Стенли помог ей сесть в автобус, и она еще долго махала рукой в окошко.
Вернувшись домой, они сразу окунулись в аромат хвои.
— Здорово! — воскликнул Стенли. — Напоминает детство. — Он поцеловал Джину в шею. — Ммм, все это сводит меня с ума. Давай не будем ужинать, а сразу отправимся в постель. В последнее время мы мало бываем вместе, и это моя вина. Я не ожидал, что в клинике будет столько работы. Но сейчас я не могу думать об этом, потому что хочу тебя. Ты самая чудесная женщина в мире!
— Приятно слышать, — лукаво заметила она. В ее глазах заплясали чертики. — Пойдешь со мной в душ? Намылишь меня. А потом я намылю тебя.
— Вот это действительно стоящее предложение!
Их любовь была пронизана какой-то почти животной страстью. Потом Стенли мгновенно уснул, а она долго лежала с открытыми глазами. Почему секс усыпляет мужчин и будоражит женщин? Джина размышляла об этом, пытаясь понять, что она испытывает. Она не могла бы сказать, что Стенли невнимателен к ней. Он произносил правильные слова и делал правильные вещи, но в ее душе все равно оставался какой-то осадок. Вместо того чтобы испытывать приподнятое чувство, знакомое всем влюбленным, Джина ощущала некое беспокойство. Перед тем как погрузиться в сон, она подумала, что завидует свободе Мегги.
Стенли разбудил Джину, когда кончил бриться.
— Разве тебе сегодня не нужно с утра быть на лекции?
Она что-то пробормотала спросонок и даже не пошевелилась.
— Вставай, вставай, соня! — весело прикрикнул Стенли. — Всем нужно трудиться. В некоторых странах даже лозунг такой придумали — «Кто не работает, тот не ест!»
С Джины разом слетел весь сон. Последние слова были произнесены легким тоном, но в них чувствовался какой-то неприятный оттенок.
— Уже поднимаюсь, — ответила она, опуская ноги на пол, затем добавила неожиданно для себя самой: — Стенли, я хочу сегодня съездить в Лондон. Нужно было отправиться вчера, вместе с тетушкой, но я не сообразила, — изворачивалась Джина на ходу. — Постараюсь вернуться сегодня вечером. Если же меня что-то задержит, тогда жди завтра утром.
На кончике языка вертелась фраза наподобие «если ты, конечно, не возражаешь», но Джине удалось сдержаться и не произнести эти слова вслух. Все вышло так, будто она просто сообщила о своем решении.
Пальцы Стенли на секунду замерли на узле галстука.
— Хорошо, — произнес он. — Думаю, тебе не стоит спешить. Возвращайся утром. Обо мне не беспокойся. В крайнем случае заеду к Филу в пиццерию и куплю что-нибудь на ужин.
Стоя под душем, Джина старалась не думать о Стенли. День, помеченный красным крестом, близился. Ей следовало серьезно подумать о том, какой ответ она даст Синтии. Необходимо повидаться с Милли, побывать в своем кабинете, вытащить из дальних уголков памяти воспоминание о Кертисе Мерроу. До Рождества осталось совсем немного времени. Пора принимать окончательное решение.
Через час Джина все еще была дома. Она понуро сидела на краю постели и смотрела на разбросанные по всей спальне вещи. Ничего не подходило. Все платья оказались тесными, пуговицы расстегивались, молнии разъезжались. Джина все на свете отдала бы за юбку на резинке. Прическа тоже была далека от идеала. Домашняя парикмахерская Рози не шла ни в какое сравнение с салоном, который Джина посещала в Лондоне. И даже туфли оказались слишком узкими. Нечего было все лето расхаживать в кроссовках, ругала себя Джина.
Она снова обвела спальню взглядом, в котором сквозили злость и нетерпение. Злость на себя, за то, что дошла до такого состояния, и нетерпение, потому что не могла дождаться, когда окажется в Лондоне.
Придется надеть трикотажное платье, а поверх него шубку из чернобурки, решила Джина. Шубка скроет полноту.
Интересно, Мегги уже вылетела в Гонконг? Лети, Мег, устраивай свою жизнь, потому что кроме тебя никто этого не сделает!
Еще час Джина потратила на то, чтобы развесить одежду на вешалках и разложить обувь по коробкам. Затем она застелила постель и привела в порядок ванную, после этого быстро наложила макияж и завила волосы при помощи разогретых щипцов. Закрепив прическу лаком для волос, Джина оглядела себя в зеркале. Конечно, она не была похожа на прежнюю Джину Флайерс, но все же выглядела значительно лучше, чем утром.
Джина открыла сумочку и проверила, на месте ли чековая книжка и кошелек, затем положила туда пачку салфеток. Полотенце и ночную рубашку она решила не брать. Их можно купить в любом лондонском универмаге. Рождественский подарок тетушки Мегги — чек на впечатляющую сумму — Джина аккуратно сложила пополам и спрятала в бумажник.
Наконец она облачилась в шубку и снова взглянула в зеркало. Настроение Джины сразу улучшилось. Серебристый мех чернобурки в сочетании с платиновым оттенком волос сделал свое дело — она выглядела великолепно. На ее щеках даже появился румянец.
Проверив в последний раз, везде ли выключен свет и не горит ли газ, Джина вынула из розетки вилку электрической кофеварки и направилась к выходу. Закрывая за собой дверь, она испытывала радостное возбуждение…
10
Милли встретила Джину с распростертыми объятиями. Пока подруги обнимались, в дверях толпились девочки из других отделов. Джина поздоровалась с каждой из них.
— Кто-нибудь поливал мои цветы? — спросила она.
— Конечно, — кивнула Милли. — У тебя в кабинете настоящие джунгли. Ты не узнаешь свое рабочее место. Когда переместишься в кабинет Синтии, все цветы последуют за тобой.
Джина отметила про себя, что Милли употребила слово «когда», а не «если». Следовательно, она не сомневалась, что Джина вернется на телевидение.
Приняв из рук Милли чашку кофе, Джина поинтересовалась:
— Что у вас новенького?
— Ничего особенного. Мелочи в основном. Я тысячу раз хотела позвонить тебе, но Синтия мне запретила. Она сказала, что у вас договор и не нужно липший раз беспокоить тебя. Я взяла себя в руки и выполнила ее требование, — пожала плечами Милли. — Джина, я бы хотела и дальше оставаться твоей секретаршей. Ты можешь это устроить?
На губах Джины заиграла не лишенная самодовольства улыбка. Конечно, она сможет выполнить просьбу Милли, ведь у нее появится власть. Естественно, если она решит вернуться. Очевидно, все здесь восприняли ее визит как подтверждение подобного намерения. Не слишком ли я поторопилась, подумала Джина, можно было просто позвонить и узнать, как здесь идут дела.
— Хочешь печенья? — спросила Милли.
— Нет, спасибо. Я на диете. Вот, полюбуйся, — распахнула Джина полы шубки.
— Боже мой! — удивленно воскликнула Милли.
— Я сказала то же самое, когда увидела, что показывает стрелка весов. Сейчас ем одни салаты, — вздохнула Джина.
