— Боюсь, что и я тоже, — ответила Морин, глядя на Джейка с восхищением.
Тот приблизился к ней, обнял за талию и нежно привлек к себе.
— Брось думать о неприятностях на работе, — вполголоса сказал он. — Все будет хорошо. Поцелуй же меня.
Морин приникла к его губам — ведь с того момента, как Джейк переступил порог ее дома, она ничего так страстно не желала. Но его ответный поцелуй был лишен того натиска, к которому она успела привыкнуть. Он разжал руки и выпустил ее из своих объятий. Она надеялась, что он поцелует ее так же жадно, как и в прошлый раз. Но этого не произошло. Джейк спокойно улыбнулся и отошел. Морин еле удержалась от того, чтобы попросить его еще об одном поцелуе.
— Надеюсь, ты любишь китайскую кухню, — обронил он, направляясь к двери.
— Очень, — ответила она, задыхаясь от желания.
— Ну и славно.
Он бросил на нее изучающий взгляд. Она выглядела немного разочарованной, и в ее глазах читалось желание большего, чем дразнящий поцелуй. Он хотел того же, но понимал, что ни он, ни она к этому не готовы. Представив на мгновение себя, занимающегося с ней любовью, Джейк отчего-то почувствовал некоторый дискомфорт.
Что же все-таки в ней особенного? — думал он. Отнюдь не красавица. Застенчива, хотя и пытается это скрывать. Даже не умеет целоваться, а попытайся он ее раздеть — наверняка стушуется. От этой мысли ему вдруг стало жарко. Девственница, и все ее ощущения будут такими новыми и непривычными…
Джейк открыл дверь, надеясь, что свежесть ночного воздуха приведет его в чувство. Какие они все- таки разные… Нет, он не может позволить себе соблазнить ее. Для Морин постель и обручальное кольцо неразрывны, а он жениться не собирается. Он слишком занятой человек, чтобы позволить себе такую роскошь.
— Спокойной ночи, — попрощался он и исчез в темноте ночного двора.
— Спокойной ночи.
Морин почувствовала, что ее сердце разрывается на части. Ей хотелось убежать, скрыться, спрятаться от него. И в то же время она безумно хотела его…
Переодевшись в пижамную рубашку, она забралась в постель, но заснуть никак не могла, ворочаясь с боку на бок.
В конце концов девушка встала и отправилась на кухню, чтобы приготовить себе какао. Это не помогло ей успокоиться. Прошло еще около часа, прежде чем она смогла заснуть…
Но мысли, беспокоившие ее днем, даже во сне не отпускали ее. Ей снился Джейк. Она видела, как он раздевает ее, медленно, неторопливо… Он целует ее, любуется ее телом. Морин так явственно ощущала его прикосновения, что застонала во сне.
Его руки скользят по ее коже, лаская в самых интимных, сокровенных местах… Горячая волна окатила ее с ног до головы и подняла на такую высоту возбуждения, что она невольно закричала. Проснувшись от собственного крика, она села в постели, пот катился с нее градом, тело сотрясала крупная дрожь.
Морин вскочила и, пройдя на кухню, взглянула на часы. Было только пять утра, но она знала, что ей больше не удастся заснуть. Направляясь обратно в спальню, она остановилась на полпути, услышав резкий стук в дверь.
— Кто там? — дрожащим голосом спросила она.
— Ради всего святого, что происходит? — раздался в ответ крик Джейка.
Забыв, что из одежды на ней только пижамная рубашка, она открыла дверь, даже не надев очки.
Впрочем, на нем тоже не было ничего, кроме наспех надетых брюк. Морин как зачарованная смотрела на его великолепно сложенное тело, широкую грудь, мускулистые руки.
Он перехватил ее взгляд и истолковал его по-своему. Она просто плохо видит без очков, решил он.
— Ну? — Он тяжело вздохнул.
— Что «ну»? — Морин посмотрела на него близорукими глазами, думая о своем.
— Я слышал твой крик. Что случилось?
— Я… это просто сон. — Она чувствовала, что краснеет.
Это не ускользнуло от Джейка.
— Наверно, это был не простой сон?…
Морин покраснела еще больше.
— Да…
Чтобы отвлечься, она перевела взгляд на его грудь, но и это не помогало. Она вдруг почувствовала непреодолимое желание скинуть эту дурацкую рубашку и прижаться к нему всем телом. Эта мысль испугала ее.
— Я думал, тебе приснился какой-нибудь кошмар. Но ведь в минуты страсти люди кричат так же, как и от страха, правда?
— Джейк, что я знаю о страсти?…
— Расскажи, что тебе снилось, — попросил он. — Почему ты закричала?
— Ты… ты… прикасался ко мне, — призналась она, задыхаясь.
Он нежно обнял ее за талию и привлек к себе, чувствуя под тонкой рубашкой ее разгоряченное тело.
— Прикасался к тебе? Скажи мне — где? — прошептал он.
Сердце его готово было выпрыгнуть из груди.
Она уткнулась лицом ему в грудь, вдыхая его запах, такой знакомый, такой родной…
Его руки скользнули ниже, к ее бедрам, и, когда он прижал ее к себе, она почти задохнулась, ощутив его упругую плоть, и попыталась отстраниться.
— Это всего лишь доказательство твоей привлекательности, Морин. Чего же ты испугалась?
— Просто… у меня так никогда ни с кем не было, — пролепетала она, запинаясь.
— Даже во сне? — прошептал он осипшим голосом.
Она закрыла глаза.
— И этот сон… Раньше я не видела во сне ничего подобного, — призналась она.
Он крепче прижал ее к себе и почувствовал, как она трепещет в его объятиях.
— Знаешь, я могу сделать так, что ты наяву ощутишь то, что было у тебя во сне…
— Слишком рано, — еле выговорила Морин, страстно желая его.
Ноги ее дрожали, и Джейк это чувствовал.
— Ты уверена?
— Я уверена, — через силу проговорила она.
— Нет, ты не уверена. — Он слегка ослабил объятия и с улыбкой взглянул на ее обтянутую рубашкой грудь. — Но пусть будет по-твоему. Хотя я прекрасно знаю, как ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе.
— Откуда… откуда ты знаешь? — изумленно прошептала девушка.
— А вот откуда, — так же шепотом ответил Джейк, прикоснувшись пальцем к твердому соску и ощутив, как ее тело отзывается на новую ласку. — Чувствуешь? Это то, что ты видела во сне?
— Ты… ты раздевал меня… — Морин казалось, что пол уплывает у нее из-под ног. Глаза ее были широко раскрыты, и она снова содрогнулась от удовольствия, когда Джейк еще раз прикоснулся к ее упругому соску.
— Вот так? — спокойно спросил он.
Его руки скользнули по ряду пуговиц на ее рубашке, и через минуту рубашка лежала на полу. Она стояла перед ним в одних трусиках, такая трогательная, беззащитная и невыносимо желанная.
Глава шестая
Морин почти физически чувствовала на себе его взгляд. Щеки ее пылали от сознания собственного безрассудства — ведь она позволила ему раздеть себя! Руки ее дрожали, и она порывалась оттолкнуть
