После этого разговора Ренн некоторое время просто лежала, свернувшись калачиком на дне лодки, и наслаждалась благодатным теплом в чудесном спальном мешке из белой, зимней шкуры северного оленя. Торака забрал к себе в лодку Инуктилук. А Волк ни к кому в лодку не сел и старался бежать рядом с ними по льду.
Помолчав, Ренн сказала в спину Фин-Кединну:
— И все-таки я не понимаю… Торак говорит, что эти Пожиратели Душ хотят сделать все племена одинаковыми, но ведь мы
Фин-Кединн повернулся к ней:
— Так ли? Вот скажи, с тех пор, как ты оказалась на Дальнем Севере, по каким правилам ты жила? Что, например, ты ела? Тюленей?
Ренн кивнула.
— А что едят тюлени?
Ренн охнула:
— Рыбу! Они же Охотники! Об этом-то я и не подумала!
Фин-Кединн ловко вильнул в сторону, чтобы избежать столкновения с большой глыбой черного льда, и снова заговорил:
— Племена Льдов следуют примеру белых медведей. Им приходится это делать, иначе они здесь не выживут. И некоторые морские племена поступают так же. Это у нас, в Лесу, жизнь совершенно иная, хотя и в Лесу племена сильно отличаются друг от друга. Теперь ты понимаешь, что хотят изменить Пожиратели Душ?
Ренн задумалась.
— Но они утверждали, что говорят от лица Великого Духа. Однако…
— Никто не может говорить от лица Великого Духа, — сказал Фин-Кединн.
На этом их разговор и закончился.
День был сумрачный, в небе висели тяжелые, полные снега тучи. Над головой стремительно носились чайки. Рядом по льду пробежал песец и, учуяв Волка, тут же умчался прочь. Ренн смотрела, как ловко Фин-Кединн орудует веслами, как быстро лопасти весел разрезают воду, и от этих монотонных движений у нее даже немного закружилась голова, а потом стало клонить в сон…
И она тут же снова увидела тех пчелиных духов. И даже протянула к ним руку и засмеялась, когда они стали щекотно касаться ее пальцев, а потом вдруг исчезли… И почти сразу она оказалась совершенно одна на вершине какой-то высокой горы, и к ней из темноты приближались чьи-то красные глаза…
Ренн в ужасе вскрикнула.
— Ренн, — тихонько окликнул ее Фин-Кединн. — Проснись.
И она, прикрывая глаза от яркого дневного света, сказала:
— Мне снился странный сон…
Фин-Кединн остановил лодку, воткнув весло в перекрестный строп, и повернулся к ней.
— А ты ведь, — тихо промолвил он, —
Ренн даже дыхание затаила. Потом сказала:
— Понимаешь, сперва они были для меня… просто тени! Но теперь-то я их всех знаю, я их всех видела: и Тиацци, и Эостру, и Сешру и… Неф — Повелительницу Летучих Мышей.
Некоторое время дядя и племянница молча и внимательно смотрели друг другу в глаза, потом Фин- Кединн сказал:
— Когда доберемся до Леса, ты все мне расскажешь. Но не здесь.
Она кивнула, успокоенная. Ей пока что совсем не хотелось ни о чем рассказывать, совсем не хотелось ничего вспоминать, заново переживая все это.
Фин-Кединн снова взял в руки весло, и они поплыли дальше.
Инуктилук, плывший впереди, остановил свою лодку, подождал их и теперь плыл рядом с ними. Торак сидел у него за спиной. Ренн попыталась перехватить его взгляд, но он словно не видел ее. Он вообще выглядел каким-то пугающе незнакомым — особенно с этими короткими волосами и челкой, как у людей Песца.
После той решающей битвы на льду Торак стал каким-то на редкость тихим и покорным. Сперва Ренн думала, что он, должно быть, видел в пещерах нечто ужасное и это до сих пор гнетет его. Но теперь она начинала понимать: с ним произошло что-то очень серьезное, и он просто не хочет пока говорить об этом.
Она еще некоторое время думала, потом спросила у Фин-Кединна:
— Это ведь не закончилось, да?
И снова вождь племени Ворона остановил лодку, обернулся и внимательно посмотрел на нее. А потом сказал:
— Это никогда не кончается.
Волк тревожился, потому что тревожился его Большой Бесхвостый Брат. И теперь, когда наступила полная Тьма, Волк набрался храбрости и решил залезть в большое Логово бесхвостых, которые пахли, как белые северные лисицы, и убедиться, что Большому Брату ничто не грозит.
Ему повезло: всех собак увели на охоту, и он сумел беспрепятственно проползти внутрь Логова, и его никто не почуял. Там в нос ему сразу ударила смесь самых различных запахов: северного оленя, песцов, морского зверя, который лает, как собака, бесхвостых, сушеной клюквы и брусники… Но даже среди всего этого множества запахов ему оказалось совсем не трудно найти Большого Брата.
Он спал, свернувшись клубком внутри большой оленьей шкуры, спиной к спине со своей бесхвостой сестрой. И во сне хмурился и беспокойно ворочался, и Волк сразу почувствовал, как глубока его тревога. Большой Бесхвостый явно пытался сделать какой-то выбор. И он явно был испуган. И не знал, как ему поступить. А больше Волк пока ничего про него не понял.
Но, по крайней мере, Большой Брат пока вроде был в полной безопасности, находясь среди других бесхвостых, и Волк все свое внимание переключил на некоторые другие, весьма интересные запахи, царившие в Логове. Его, например, очень привлекал запах тюленьего жира; не выдержав, он куснул его, и жир обрызгал ему всю морду. Затем Волк обнаружил какой-то странный большой клубок из шкур, подвешенный к крыше Логова. Он потрогал клубок лапой, и оттуда донеслось какое-то нежное бульканье и воркованье. Волк заглянул внутрь и с изумлением увидел там маленького бесхвостого детеныша, который во все глаза смотрел на него. Волк лизнул детеныша в нос, и тот счастливо взвизгнул.
Затем Волк подошел и обнюхал мясо тюленя, того морского зверя, что лает, как собака. Мясо свисало с какой-то странной ветки, тянувшейся через все Логово. А рядом, посвистывая носами, спали бесхвостые. Вытянув шею, Волк осторожно взял мясо зубами, чуть приподнял и спустил вниз. Он уже собирался уходить, когда вдруг заметил блеск чьих-то глаз.
Из всех бесхвостых вожак стаи Воронов был единственным, кого Волк действительно очень уважал.
Один лишь этот бесхвостый обладал таким же легким, прозрачным сном и просыпался так же часто, как и он, Волк. Вот и теперь вожак не спал.
Волк прижал уши и повилял хвостом, надеясь, что вожак не заметил, что у него в пасти украденный кусок мяса.
Но вожак заметил. И не зарычал. Ему и не нужно было рычать. Он просто скрестил передние лапы на груди и стал смотреть на Волка.
И Волк все понял. Он просто положил мясо и тихонько выбрался из Логова.
Вновь оказавшись снаружи, во Тьме, Волк отыскал себе местечко в Белом Мягком Холоде и свернулся клубком. Теперь он был уверен, что Большому Брату ничто не грозит — по крайней мере, пока вожак стаи Воронов стережет его сон.
На лесной поляне ярко горели костры, чудесно пахло древесным дымом и жарящимся мясом. Потрескивал жир, капая в костер. От соблазнительных ароматов кружилась голова.
