Ксарбирус как-то подозрительно резко задрал подбородок.
– Глупости! – поспешно выпалил он.
– У меня есть вопросы не только про Гниль, – добавил Тёрн, не обращая внимания на последнюю реплику алхимика. – Знамения, мэтр Ксарбирус. Уже упоминавшийся Небесный Сад, россыпь странствующих звёзд, так похожих на занесённые мечи. Свечения, сияния, изменения пути Гончих и даже рисунка веками неизменных созвездий. Гниль усилилась после него, сказали вы. Но не была ли она изначально вызвана чем-то подобным? И не возвестил ли, в свою очередь, Небесный Сад что-то ещё, кроме того, что бедствие стало ещё злее? Многие… верят, что те явления предрекли великие бедствия, по сравнению с чем сама Гниль – лишь мелкая неприятность.
Ксарбирус ответил не сразу – казалось, медикус с особым тщанием подбирает выражения.
– Небесные явления, несомненно, связаны с общими проявлениями магии в нашем мире, – алхимик словно вновь оказался на кафедре перед внемлющими каждому его слову студиозусами. – Но тут есть тонкость. Астрологи в большинстве своем – патентованные жулики, дурящие бедный, доверчивый народ! В отличие от нас, алхимиков, работающих с настоящим веществом, с материальными субстанциями, кои можно осадить, выпарить, кристаллизовать… В небо глядит слишком много пустых глаз, и слишком много пустых голов тщится к вящей выгоде истолковать те или иные явления. До сих пор нет точного соотнесения небесных явлений с теми или иными событиями, за исключением, пожалуй, всё той же Гнили; однако Гниль – это всеобще, это явление мировое…
– Как и пророчества о конце света, – ввернул Тёрн.
– Как и пророчества о конце света, – не растерялся медикус. – Однако у нас отсутствуют понятийный и аналитический аппараты, чтобы проверить это, – по понятным причинам. Теоретизировать можно бесконечно, мой добрый дхусс, и лишь даром потратить время. Я предпочитаю ставить перед собой задачи, разрешимые хотя бы принципиально. Биться над не имеющими решения – смысла нет. Как уже сказал, мы, алхимики, работаем с материальным…
– А магия, источаемая Камнями, тоже материальна, мэтр?
– Хм, – осёкся было Ксарбирус, но тотчас нашёлся: – Конечно, материальна! Как материален свет, способный оказывать давление. Пусть очень и очень слабое, но давление! Просто магия – это особый вид материи. Но она тоже подчиняется определённым законам, а что можно подчинить соответствующим закономерностям, материально по определению.
– По какому?
– По определению материальности, вот по какому! – не выдержав, гаркнул Ксарбирус. – Не оспаривай моих слов, дорогой дхусс. Рисунок небесных созвездий действительно изменился, ты прав, но это имеет своё объяснение, помимо того, что сие есть «пророчество». Наложение коротко– и долгопериодических циклов даёт порой видимый невооружённым глазом экстремум, каковой мы сейчас и наблюдаем, наибольшее отклонение от всегдашнего, среднего положения. Я надеюсь, так понятно?
– Понятно, – непроницаемо кивнул Тёрн.
– Так что ты хотел узнать ещё?
Со стороны могло показаться – дхусс вполне серьёзно собирается повернуться и закончить разговор. Но, помолчав и словно поколебавшись, он задал-таки ещё один вопрос:
– Кое-где я слыхал о прoклятых детях. Их ещё звали «детьми Гнили».
– А, – Ксарбирус змеино улыбнулся, взгляд его резал, не хуже ножа. – Так вот в чём причина. Кажется, мне предстоит серьёзный разговор со стариной Шелдари. Он, похоже, перестарался. Прoклятые дети. Внешне ничем не отличающиеся от обычных, и только потом, в зрелом возрасте… Милый мой, дорогой, любезный дхусс. Я понимаю, почему ты проделал такой путь. Почему Шелдари послал тебя ко мне. И почему ты вёл эту долгую и, надо признать, бессмысленную беседу.
Проклятые дети. Да-да, всем известная страшилка. Время от времени у неё возникают «доказательства», как правило – простые стечения обстоятельств, неизбежные по закону больших чисел. Но на впечатлительные натуры действует безотказно. И ты, друг мой, вообразил себя таким вот «проклятым»? Сорвался с места, отправился в странствие… Куда? Разумеется, к мудрому, всезнающему чародею. Он поможет, он укажет путь. Всё, как говорят сказители, как поют менестрели. У героя, конечно же, за время пути появляются друзья, помогающие в достижении цели. У тебя они тоже возникли, мой бедный неразумный дхусс. Как тому и следует быть. Но вот тут, – Ксарбирус сделал паузу с претензией на эффектность, – всё начинает идти криво-накосо. Прежде всего, конечно, из-за «мудрого волшебника». Потому как он возьми да брякни горячему сердцем, да неразумному дхуссу – мол, нет никаких проклятых детей, всё это сказки. Зря только дхусс вообразил себе всё это. Конечно, приятно ощущать себя хоть в такой степени, но избранным, не таким, как все, но… в общем, поспешу тебя огорчить и повторить – выбрось всё это из головы.
– Ага, – спокойно сказал Тёрн, кивая так, словно выслушал не нотацию, а речь о сравнительных достоинствах пива в трактирах Семме. – Значит, это просто слухи? Всякие там «Небесные Сады», «небесные мечи», кометы, предзнаменования и всё прочее? Сама история о проклятых детях?
– Именно, именно так! – часто закивал алхимик. – Небесный сад имеет место быть на самом деле, а вот всё прочее… Обычные, совершенно ничем не примечательные выдумки. Несведущие всегда ищут «откровения», «тайные знаки», «пророчества»…
– А на самом деле их нет?
– А на самом деле их нет! Совершенно точно! – горячо воскликнул почтенный доктор, для выразительности всплеснув руками. – Друг мой дхусс, ты понял меня. Живи спокойно, наслаждайся жизнью и не забивай себе голову всякими деревенскими суевериями! Вот, скажем, закончим с твоим незадачливым другом Кройоном, отправим его домой – дельце-то, кстати, не из лёгких, очень достойное дельце-то! – и добро пожаловать ко мне в ученики. Я твои способности, достопочтенный Тёрн, что называется, насквозь вижу. А они немалые, уж можешь мне поверить, и очень редкие для дхусса. Уже одно то, что ты Гончую сумел до меня дотащить…
– Благодаря мэтру Кройону, его магии, как я уже имел честь рассказывать, – Тёрн хладнокровно смотрел на суетящегося медикуса. – Я тут совершенно ни при чём.
– Как же, ни при чём! – фыркнул Ксарбирус. – Ручаюсь всеми растворами, насыщенными и нет, без тебя не помогло бы никакое волшебство. Да и как мог демон, существо с другого плана бытия, так быстро разобраться в особенностях нашей магии и что-то сделать?
– И тем не менее это так. Я оставался простым зрителем.
– Гм. Ну что ж, раз ты настаиваешь… конечно, такая скромность делает тебе честь. Но всё-таки как насчёт моего предложения? Пойдёшь ко мне в ученики, достойнейший дхусс? Или… тебя влекут иные обязанности, мне неведомые?
– Достопочтенный мэтр, – Тёрн смотрел прямо в глаза часто мигающему алхимику. – О своих обязательствах я предпочёл бы не распространяться. К делу они никакого отношения не имеют. Уважаемый доктор, конечно же, понимает, что я не служу ни Высокому Аркану, ни Мастерам Смерти.
– Смешно было б не понять! – фыркнул Ксарбирус. – Но меня огорчает твоя скрытность. Чего тут прятаться? Какие особые тайны могут отягчать душу молодого дхусса, да простится мне известный цинизм? Впрочем, не настаиваю. Хочешь молчать – молчи. Но не рассчитывай тогда на ученичество!
– Это было ваше предложение, уважаемый доктор, – Тёрн чуть поклонился, со стороны могло показаться, что с насмешкой. – У меня иной путь.
– Что-то мне кажется, это просто слова. Ты ведь сам не знаешь, куда идёшь.
– Дорога подскажет, достопочтенный мэтр. Дорога подскажет.
Наступило молчание. Ксарбирус оттопырил нижнюю губу как бы в знак наигранно-преувеличенного разочарования.
– Что ж. Не договорились. Жаль, если честно, очень жаль. Я мог бы, конечно, поставить твоё ученичество непременным условием своего участия в экспедиции, но… до подобного я, доктор медицины, доктор алхимии, истинно посвящённый сокровенных тайн, дипломированный пользователь Высокого Аркана, никогда бы не опустился. Каждый исполнит обещанное, и мы разойдёмся с надеждой, что пути ещё могут скреститься, когда к этому представятся более благоприятные обстоятельства, – алхимик вздохнул напоказ, широко разведя руками.
– Смею ли я предположить, что уважаемый мэтр готов пуститься с нами в путь? – осторожно
