– Или когда…
Он застонал:
– Хватит! Я все понял.
– Вы были любимым предметом разговоров Софи.
Что-то шевельнулось в его груди, Джек снова ощутил горечь утраты. Он вспомнил, как любила его тетя. Она каждое лето забирала его к себе, спасая от долгих и томительных дней, наполненных ненавистью. Джека охватило чувство вины за то, что его не было рядом в последние минуты ее жизни.
Похоже, то, что происходило в его душе, отразилось и на лице, поскольку Лина, внимательно наблюдавшая за ним, перестала улыбаться.
Джек быстро справился с собой:
– Должно быть, это было довольно скучно.
Она покачала головой, и ее шелковистые волосы разметались по плечам.
– Нет, даже Джеймс Бонд бледнел перед вами. – Она умолкла, продолжая изучающе разглядывать его. – Софи очень гордилась вами, Джек.
Он, конечно, знал об этом, но обрадовался, услышав от Лины. Ему понравилось, как она произнесла его имя. И он моментально начал представлять другие слова, которые хотел бы от нее услышать.
Чтобы продолжить разговор, Джек сказал:
– Это несправедливо. Вы знаете обо мне такие детали, а я ничего не знаю о вас.
– Спящая красавица.
– Что?
– На моей любимой пижаме была Спящая красавица.
Джек сразу же представил себе обнаженную Лину, спящую на лужайке, и себя, целующего ее, чтобы разбудить.
Он с трудом вернулся на землю, когда Пончик уже далеко увлек за собой Лину. Она продолжала идти, оставив Джека позади. Какое прелестное зрелище представляли собой ее стройные ноги и красивые, соблазнительно покачивающиеся бедра! Он мысленно возблагодарил Создателя за такое безупречное творение.
Джек еще пару секунд полюбовался Линой и бросился догонять ее. Они молча шагали, пока не подошли к большому прозрачному пруду. Там был оборудован причал, а на другой стороне с толстого клена свисала тарзанка, с которой можно было прыгать в прохладную воду. Все это живо напомнило ему домик тети в Пенсильвании, и Джек снова погрузился в ностальгические воспоминания.
Господи, как он любил лето, свободу и приключения, когда можно было рыбачить, путешествовать или строить на дереве укрытие! Но больше всего ему нравилось, когда дядя учил его выслеживать животных, осторожно наблюдать за ними, различать их и фотографировать в естественной среде.
Когда черный дрозд слетел с дубовой ветки и принялся кружить над ними, Джек был настолько захвачен своими воспоминаниями, что в свежем вечернем воздухе даже почувствовал запах химических реактивов, словно они с дядей снова находились в затемненной комнате и проявляли фотографии. Но тут в памяти всплыло, как его занятиям фотографией неожиданно пришел конец, и он решил, что на этот день с него достаточно воспоминаний.
У Джека перехватило дыхание, когда он увидел, что делали с волосами Лины лучи заходящего солнца. Если раньше они казались ему светлыми, то сейчас переливались разными цветами, от светло-золотистого до каштанового. Лина, похоже, не заметила его волнения. Она спокойно протянула ему поводок. Джек уставился на него так, словно это была змея:
– Вы думаете, это хорошая идея?
Улыбаясь, Лина ответила:
– Да, вам с Пончиком нужно научиться доверять друг другу.
Ха! Верить Пончику – это все равно что верить, будто Аль Капоне станет платить налоги.
Лина приказала Пончику: «Стоять», – а к Джеку обратилась со словами «Подойдите ко мне». Обе команды были даны тоном, не терпящим возражений, так что оба подчинились. Кроме того, Джек был не против побыть рядом с Линой. Он нехотя взял поводок.
– И что мне делать?
– Давайте начнем с основных команд. Попросите его сесть.
– Сидеть! – рявкнул Джек.
Пончик недоуменно взглянул на хозяина, словно тот заговорил на арабском.
Лина вздохнула.
– Я же предложила вам попросить, а не приказывать.
– Я – хозяин, а он – собака. Пончик должен подчиняться моим приказаниям.
– Но он не будет их выполнять, если команда подана со злостью. Попросите по-хорошему.
Джек елейно засюсюкал:
– Пончик, не окажешь ли ты мне честь, опустив свой зад на землю?
Пончик фыркнул.
