Страшная правда о Великой Отечественной. Партизаны без грифа «Секретно»

На переломе

Если бы события на Крымском фронте развивались по благоприятному сценарию и армии генерала Козлова освободили бы Крымский полуостров, то, вероятнее всего, дальнейшие события развивались бы по принципу «Победителей не судят», но у поражения другие законы. Наряду с командованием фронта виновным в катастрофе было признано и партизанское руководство Крыма.

Вот что писал маршал Буденный на имя Главкома Сталина: «Стремление отсидеться в лесу до прихода Красной Армии наложило отпечаток на всю деятельность партизанского руководства. Боевые задания Крымского фронта не выполнялись.

Руководство боевой деятельностью партизанских отрядов со стороны руководителей партизан отсутствует. Отряды бездействуют, ограничивают свою деятельность мелочами. В период наступления немцев на Керченском направлении (8 мая 1942 г.) Военным советом фронта была поставлена партизанам задача — немедленно активизировать свою деятельность по тылам и коммуникациям противника, нарушать связь, громить штабы, уничтожать живую силу и технику противника в момент продвижения по горным дорогам Крыма, то есть по району действия партизан.

Как сейчас выяснилось, руководство партизан не только не приняло никаких мер к выполнению этих указаний, но и затормозило инициативу некоторых отрядов, которые немедленно хотели выйти на дорогу и приступить к диверсиям. В результате такой бездеятельности главного руководства партизан за время Керченской операции уничтожили всего несколько штук машин и только. Стремление отсидеться в лесу до прихода частей Красной Армии продолжает сковывать партизанские отряды по рукам и ногам. Этим объясняется, что люди пухли от голода, ели трупы, а не вышли на дороги и не отбили у противника продовольствие, которое непрерывно перебрасывалось по дорогам Симферополь — Алушта, Симферополь — Феодосия и т. д.» [2, с. 9].

6 июля 1942 года С.М. Буденный отзывает А.В. Мокроусова и С.В. Мартынова на Большую землю и отстраняет их от занимаемых должностей.

Такова была истинная причина его отставки, но для широких масс нужна была официальная версия, и, как всегда, ее подготовил Крымский обком ВКП(б).

Между обкомом и Мокроусовым отношения не сложились практически сразу. Во-первых, это была не их кандидатура, а навязанная военными. Затем «избиение партийных кадров». После трагедии Крымского фронта волна «оргвыводов» затронула и крымских партизан. Поскольку обком нес непосредственную ответственность за все, что происходило в Крыму, то понадобился «стрелочник», которым и стал Мокроусов. Надо сказать, что в значительно большей степени, нежели Мокроусов, татарафобские позиции занимал уже упоминавшийся полковой комиссар Е.А. Попов, но как только Мокроусов был отстранен от командования, то сразу же появилось постановление Крымского обкома ВКП(б) «Об ошибках, допущенных в оценке поведения крымских татар в отношении партизан, и мерах ликвидации этих ошибок и усилении политической работы среди татарского населения» [113, с. 179]. Производится полный перевод стрелок. В обвинении нет ни слова о конфликте с военными, о пассивности в ходе боевых действий, а на первый план выходят ошибки по отношению к крымским татарам.

Отставка грозила А.В. Мокроусову самыми трагическими последствиями. Вот что писал в своих воспоминаниях об этом бывший партизанский комбриг Ф.И. Федоренко, специально посетивший по этому вопросу бывшего начальника Центрального штаба партизанского движения СССР П.К. Пономаренко.

«В худших традициях эпохи расследование сосредоточилось «вокруг политических убеждений балтийского матроса с эсминца «Прыткий». Верно ли, что небезызвестный Махно имел виды на Мокроусова? Почему, вернувшись в Россию, десять с лишним лет решал, вступать или не вступать в партию большевиков?

К тому же в разное время непосредственными командирами Мокроусова были И.Ф. Федько, П.Е. Дыбенко, Н.Э. Якир и другие «враги народа» [101, с. 77].

Ф.И. Федоренко взял слова «враги народа» в кавычки, но в 1942 году qhh таковыми и считались, и потому ситуация вокруг «дела Мокроусова» была чрезвычайно опасная.

«Отвести от вашего крымского командующего большую беду здорово помог Иван Дмитриевич Папанин. Он тоже был опрошен по «делу», как близко знавший Мокроусова более двадцати лет. Папанин горой встал за боевого товарища, поставил его в один ряд с Григорием Котовским, Анатолием Желез- няковым, Павлом Виноградовым, которые в годы революции и Гражданской войны в партии большевиков не состояли, но всю революционную энергию отдавали делу Ленина. «Ручаюсь за него головой!» — горячо подытожил свои показания Иван Дмитриевич. Говорили, что заявление Папанина дошло до Сталина, и он якобы велел партийное расследование по «докладной» Буденного прекратить» [101, с. 78].

От себя добавлю, что благополучный исход «дела Мокроусова» редкое исключение. Как показала наша печальная история, поведение знаменитого полярника И. Д. Папанина, который «ручался за него головой», — пример удивительного мужества и порядочности, столь нетипичный для того времени. Как правило, в подобной ситуации от «потенциального врага народа» отмежевывались не только друзья, но в большинстве случаев даже близкие родственники.

Только в конце войны, осенью 1944 года, А.В. Мокроусов вновь оказывается в армии, на фронте, где в звании подполковника в достаточно скромной для него должности заместителя командира 32-го стрелкового полка завершает войну.

Оказавшись на Большой земле в штабе С.М. Буденного, Е.А. Попову удается убедить его в своем видении дальнейшей партизанской борьбы в Крыму.

Определяется новая структура руководства:

«Командующим партизанскими отрядами Крыма назначается полковник М. Т. Лобов, комиссаром партизанских отрядов — полковой комиссар Е.А. Попов, начальником штаба центра — майор И. И. Юрьев. Штаб центра подчиняется Военному Совету СКФ.

Все отряды разбить на три района:

1-й район — командир майор Исаев, комиссар — батальонный комиссар Фурик. Границы района — Старый Крым, Оту- зы, Судак, Капсихор, Айлянма.

2-й район — командир подполковник Щетинин, комиссар — батальонный комиссар Полянский. Границы района — Баксан, Алушта, Капсихор.

3-й район — командир Северский, комиссар Никаноров. Границы района — Бешуй, Коуш, Ялта» [2, с. 26]. Впрочем, все это осталось только на бумаге.

Сам Е.А. Попов, счастливо избежавший расстрела по приказу А.В. Мокроусова и вывезенный в тыл по приказу С.М. Буденного, не хочет возвращаться назад в лес. Он разворачивает бурную деятельность по созданию партизанского представительства при штабе фронта, как будто Крымского обкома ВКП(б) было недостаточно.

С ликвидацией севастопольского очага сопротивления из Крыма уходит 11-я армия, которая перебрасывается на Ленинградское направление.

К осени 1942 г. в Крыму остается 42-й немецкий армейский корпус и 3-й румынский горнострелковый корпус (на 1 сентября — 9 дивизий), которые обороняли побережье и готовились к переброске через Керченский пролив на Кавказ. В состав корпусов входят следующие дивизии: 50-я п.д.; 132-я п.д.; 10-я п.д.; 18-я п.д.; 419-я п.д.; 1-яг.с.д.; 3-я г.с.д.; 4-я г.с.д.; 8-я к.д.

В июле — первой половине сентября эти части участвовали в карательной операции против партизан. Было задействовано до 20 тысяч немецких и румынских войск, полицейских батальонов.

Первый удар каратели нанесли по партизанам в западной части гор от Севастополя до дороги Симферополь — Алушта; затем они перенесли действие в Зуйско-Карасубазарские леса и в последнюю очередь — на восточный участок.

За поимку рядового партизана объявлялась награда 5 тыс. руб. и корова. За поимку командира — 10 тыс. руб., дом и корова.

К 14 июля 1942 г. противник окружил район Севастополь — Симферополь — Алушта и начал сжимать кольцо, обследуя каждое ущелье, каждую пещеру. За первой цепью через 2–3 км шла вторая, а иногда и третья. Но партизаны просачивались сквозь них.

19–20 июля каратели покинули западную часть гор.