– А слуги твои где? И детишек что, не дали боги?
– Слуг сегодня отпустила по своим деревням, все ради праздника…
Ага, скорее всего, чтоб не мешали, добрая ты наша…
– А дети у меня были – два мальчика-близнеца. Одного мы с мужем принесли в жертву Тлалоку, другого – Тескатлипоке на Празднике урожая.
Молодцы родители – подсуетились!
– Слышь, все хочу спросить… Ты там, в саду, только от боли плакала?
– Ха, если бы! От обиды больше – полную крынку браги этим кабанам споила, и на тебе – при первой же опасности убежали. Ну отчего все мужики такие сволочи?
А потом она вдруг завела разговор о госте. Сказала, что слышала о его подвиге в войне цветов, что было неудивительно – об этом в городе знали все, еще пыталась расспросить Асотля о жизни: мол, какой у тебя дом, да какая должность, да сколько рабов, да…
Слушая вполуха, молодой человек смотрел на девушку враз поскучневшим взглядом и ждал… Ждал, когда же она скажет главное, то, ради чего и была затеяна эта якобы случайная встреча.
Она сказал, конечно, иначе ради чего было заводить весь этот разговор? Усмехнулась, проведя пальцем по волосам юноши:
– Асотль, в Мешикальтцинко тебя не любят.
Сотник ничего не ответил – пусть говорит. Уже знал, что последует дальше.
– Однако найдутся люди… которые помогут тебе.
– Ясно. – Молодой человек хмыкнул. – А я должен буду помочь им. Вот только кому? И чем?
Мо улыбнулась, но черные глаза ее оставались серьезными.
– А вот об этом мы с тобой поговорим позже.
Глава 20
Снова встречи
«Это – убийца», – говорят нам, и нам тотчас же кажется спрятанный кинжал, зверское выражение, черные замыслы…
Первый день пятнадцатого месяца года, посвященный великому Уицилопочтли праздник подъема знамен, прошел, можно сказать, впустую. Как обычно, кликушествовали в храмах упыри-жрецы, как обычно, приносили кровавые жертвы… Кстати, бывший командир Асотля Есуакатль, увидевшись с молодым человеком во время праздника, передал ему сетования жрецов – ведь в войне цветов не было взято ни одного пленного! Вот сволочи! Да ведь там такая была ситуация, что как бы и самих в плен не взяли. Однако что толку говорить? Старый воин был далеко не дурак и все понимал прекрасно, просто лишний раз предупредил о жрецах:
– Будь осторожен, Асотль. Это влиятельные и страшные люди – и они к тебе присматриваются.
Присматриваются… Молодой человек и сам бы к ним присмотрелся, потому как чувствовал: именно они мутят воду в Мешикальтцинко, они и некоторые военачальники, о которых пока еще мельком упоминала Мо.
Вообще-то сотник вполне созрел для того, чтобы с ними встретиться.
Кстати, Мо оказалась никакой не вдовицей, а жрицей Тлауискальпантекутли – грозной богини «утренней звезды» Венеры, у которой, к слову сказать, пока не было храма, а все ритуалы проводились перед высеченным из камня изображением богини, в саду при храме Уицилопочтли.
Молодая жрица отыскала Асотля уже на следующий день после праздника, прислала мальчишку на тренировку молодых воинов.
– Господин…
– Что такое? – Сотник обернулся, увидев выглядывающего из-за кустов незнакомого парня.
Оставив вместо себя Сипака, подошел ближе.
– Одна госпожа хочет видеть тебя сегодня, на закате дня.
– Где?
– Сказала, что к этому времени пошлет кого-нибудь к воротам тельпочкалли.
Интересно, какая госпожа – Тла-Тла или Мо?
На закате у ворот ошивался тот же мальчишка… Или другой – Асотль вполне мог и спутать. Грязный, с липкими от пота волосами и медно-красной кожей парнишка, увидав выходящего сотника, сразу же бросился к нему:
– Господин Асотль?
– Ну.
– Идем. Госпожа ждет.
Они пошли вдоль грязной, утопавшей в пыли улочки, во время сезона дождей раскисавшей в совсем уж непролазное месиво. Улочка эта, кстати, считалась в Мешикальтцинко главной. Да и вообще весь город, точнее сказать, селение, большая деревня, в массе своей состоявшая из убогих, крытых маисовыми листьями хижин, за небольшим исключением представляла собой на редкость неухоженное место, словно бы люди поселились здесь временно и это прекрасно осознавали. Да, действительно, так оно и было, ведь эта земля принадлежала Колуакану, и ацтеки могли жить здесь только до той поры, покуда сохраняли верность колуа. Честно говоря, не очень-то удобное было местечко, особенно в сезон дождей, который должен был вот-вот начаться. Если бы разрешили владыки Колуакана, то, наверное, можно было бы подыскать что-то и получше, поудобнее, с более здоровым климатом и меньшим количеством змей, которые здесь, в Мешикальтцинко, иногда ползали прямо по улицам, ничуть не стесняясь, это была их земля.
Наверное, вождь Ачитомитль, правитель колуа, мог бы пойти на такие уступки… если бы Теночк взамен сделал бы его дочь Ситлаль главной жрицей храма Уицилопочтли – живой богиней ацтеков.
Ситлаль…
Смешанное с сильным привкусом горечи любовное чувство никогда не угасало в сердце молодого воина, он искренне любил Звездочку, продолжал любить, хорошо понимая: быть вместе им не суждено никогда, вне зависимости, останется ли Ситлаль в Колуакане, жрицей озерной богини Чальчиуитликуэ, или переедет в Мешикальтцинко, приняв почетный и важный титул живой богини.
Юноша часто спрашивал себя: а что бы он мог сделать для своей любви? И все ли сделал? Может быть, стоило, наплевав на все и всех, просто нагло похитить Звездочку, увести из дворца с собой… гм-гм… куда вот только? Поселиться вдвоем где-нибудь в сельве, в охотничьей хижине? Вряд ли такое возможно для дочери вождя, да и небезопасно – в одиночестве здесь просто не выжить.
Умом Асотль понимал – ничего сделать невозможно, вместе с любимой им не быть… Однако он не мог приказать собственному сердцу.
Ситлаль – жрица и принцесса колуа… Может быть, воспользоваться налаживающимися шпионскими связями с колуаканскими купцами в своих корыстных целях? Проникнуть в Колуакан, повидать наконец Звездочку – ведь тогда так и не получилось. Проклятый Тесомок! Кстати, он виновен в смерти отца… Приемного отца… А какая разница? Разве этот добрейший человек, жрец Кецалькоатля, не был для юного Асотля настоящим отцом? По всем правилам, нужно бы за него отомстить… Убить Тесомока! Молодого колуаканского жреца… Соперника…
– Она сказала, что явится сюда. – Остановившись на окраине, рядом с плетнем и зарослями колючей акации, мальчишка просительно посмотрел на Асотля.
Ну? И что тебе дать-то? Монетной системы здесь не было, какао-бобов сотник с собой как-то не прихватил… О! Жевательная смола!
– На, пожуй!
– Спасибо, господин. – Обрадованно поклонившись, мальчишка быстро ретировался – убежал.
Не успели затихнуть его шаги, как из-за кустов показались четверо дюжих носильщиков, тащивших на плечах закрытый паланкин – обычное средство передвижение знати. Занавеска из тонкой хлопковой ткани дернулась… Получив приказ, носильщики опустили паланкин и застыли напротив сотника.
Асотль усмехнулся: ну вот и «Линкольн». Ничего нового под луной, люди совсем не меняются – то же тщеславие, хвастовство, позерство…
– Садись! – Из-за занавеси вынырнула женская рука с золотыми браслетами на запястье.
Пожав плечами, молодой человек забрался в носилки, тут же подхваченные слугами.
