Взгляните-ка!
– Но там не про нашу честь! Поди, царские родственницы.
– Как знать…
Максим повернул голову, пристально рассматривая зрительниц, прозрачные одежды которых почти не скрывали соблазнительных изгибов прекрасных тел.
– Да, вон та – хороша! И та. И вон эта!
И вдруг среди этих разодетых женщин он увидел… Нет, показалось… Нет, не показалось! Впрочем, не может быть! Так надо… надо проверить, немедленно проверить, вот прямо сейчас…
– Я скоро.
Кивнув друзьям, юноша со всех ног бросился к помосту. Бежал, не обращая внимания на то, что кричали ему вслед потревоженные зрители. Бежал, чувствуя, как от нахлынувшего волнения выскакивает из груди сердце. Бежал…
Задыхаясь, остановился шагах в десяти – ближе не пускала охрана, дюжие молодцы с копьями и закругленными сверху щитами.
Вот она! Вот!
Стоит, повернув голову к плясуньям, улыбается… Черные волнистые волосы, подкрашенные, вытянутые к вискам глаза, милый, чуть вздернутый носик… Неужели она?
Макс не выдержал:
– Тейя!
Девушка даже не шелохнулась! Неужели обознался? Но, черт побери, какое сходство! Еще раз позвать, вдруг да она просто не слышала?
– Тейя! Тейя! Тейя!
На крик уже оборачивались. Повернула лицо и… Тейя?
Безразличное, покрытое толстым слоем косметики лицо. Надменное, как и у всякой знатной дамы.
Максим замахал рукой, подпрыгнул:
– Тейя! Это я, Ах-маси! Помнишь меня? Помнишь?
Нет, отвернулась. Значит, и впрямь показалось. Поникнув головой, юноша повернулся и медленно зашагал обратно к друзьям. Вокруг кричали, шутили, смеялись, но молодой человек чувствовал себя чужим на этом веселом празднике. Самая жуткая тоска навалилась на него безжалостно и беспощадно! Навалилась, упала, не отпустила – держала намертво. Так коварный крокодил сжимает челюсти на горле подстереженной им жертвы. Эх, Тейя, Тейя, где ж ты теперь? Отыскать бы… А эта знатная девушка… она все ж таки очень похожа, очень. Если б ее слегка подраздеть, смыть с лица слой помады и пудры, тогда…
Кто-то схватил его за руку:
– Господин!
Молодой человек обернулся: мальчишка. Незнакомый, в длинной плиссированной юбке-схенти, с золотым ожерельем на шее. Наряд, приличествующий знатному мужу… или, быть может, пажу знатной дамы?
– Моя госпожа желает поговорить с тобой, господин.
Ну да, так и есть! Однако же…
И чувства, вдруг снова нахлынувшие чувства накрыли юношу с головой так, что почти невозможно стало дышать! Неужели все-таки…
– Иди за мной, господин.
Колючие кусты. Трава. Пальмы. За пальмами – шатер из дорогой ткани.
– Сюда, господин. Входи!
Охваченный волнением юноша откинул полог.
Полумрак. Зеленоватый полумрак. Приятный, особенно после слепящего солнца. Какая-то девушка сидит на циновке. Вот встрепенулась, встала…
– Ах-маси!!! О, боги, глазам своим не верю! Ты ли это?
Радость вспыхнула в голове Максима яростным ядерным взрывом. Так, значит, ему не показалось, значит, правда, значит…
– Тейя!!!
– Здесь меня называют иначе…
Молодые люди кинулись друг другу в объятия. По щекам девушки текли слезы.
– Тейя, Тейя, – прижимаясь к лицу девчонки щекой, взволнованно шептал Максим. – Наконец-то я отыскал тебя, наконец-то… Даже не верится, что такое может быть!
– Я тоже искала тебя, – шептала Тейя. – Корабельщик Пенгабен сказал, что тебя убили. Я даже не смогла отыскать твое тело, чтобы достойно похоронить. Ах-маси! Друг мой! Поистине сегодня боги явили нам свою милость.
– Знаешь, милая… я давно хотел тебе сказать… Я люблю тебя! Люблю! – яростно выкрикнул Макс. – Я только теперь понял – люблю!
Прижав девушку к себе, он крепко поцеловал ее в губы… Крепко и долго – не отпускал, несмотря на все робкие попытки освободиться.
– Ты… ты делаешь как хека хасут… – наконец вырвавшись, прошептала Тейя. – Губами…
– Тебе не нравится?
– Это ужасно… Ужасно приятно! Я раньше даже не знала такого…
Сквозь тонкую прозрачную ткань юноша вдруг с неожиданной силой ощутил пылающий жар юного гибкого тела. И эта невесомая преграда из «сотканного воздуха» показалась ему ненужной, лишней, даже почему-то противной – быть может, потому, что отделяла его от любимой?
Опустив бретельки с плеч Тейи, Максим принялся целовать ее грудь, а руки, руки его скользили по всему телу девушки, все ниже, ниже…
– Нет! Мне нельзя.
Оттолкнув возлюбленного, Тейя с плачем упала на циновку.
– Нельзя? Почему? Почему же? – Упав рядом, молодой человек ласково погладил девушку по спине. – Не плачь. Ну пожалуйста, не плачь, хорошо? Я никогда – слышишь? никогда! – не сделаю тебе ничего плохого… того, чего ты не хочешь! Ну, перестань же горевать, милая Тейя!
Повернув заплаканное лицо, девушка неожиданно улыбнулась:
– Я очень хочу, поверь мне! Но – не могу себе позволить. Пока не могу…
– Пока?
– Но верю, еще придет время… Наше время, Ах-маси! О, нет, не уходи, не покидай меня!
– Я не ухожу, с чего ты взяла? Вот он я – здесь, рядом с тобой.
– О милый мой…
– Любимая!
Максим и не ожидал, что окажется способен на такие слова. Вот, оказался…
– Ты как сюда попала, Тейя?
– Тейя… Никак не привыкну снова к этому имени.
– А…
– Здесь меня называют Нофрет, и я – сестра… мм… главного жреца Амона!
– А! Так вот почему тебе…
– Да, именно поэтому, – поспешно согласилась Тейя-Нофрет. – Знаешь что? Ты, если хочешь, называй меня по-прежнему – Тейя.
– Но ведь твое имя другое. Нофрет… Тоже красивое!
Повернувшись, девушка вновь прижалась к Максиму и, проведя пальцем по его груди, прошептала:
– Давай поклянемся именем Амона больше никогда не разлучаться… ну, по крайней мере надолго. Судя по твоей одежде и оружию, ты теперь воин.
– Да, я попал в войска Ибаны, правителя…
– Я знаю Ибану, – ласково прервала Нофрет.
– Его сын – мой лучший друг. Знаешь, его тоже зовут Ах-маси.
– Я знаю Ах-маси, сына Ибаны, видела как-то мельком. Такой смешной, голенастый. Впрочем, сейчас
