Глаза щипало от слёз, когда она отдавала Саймону письмо.
Он взял его и сдавленным голосом произнёс:
— Похоже, что бабушка всё-таки попыталась переубедить деда, а он кинул документы в огонь. Должно быть, она их спасла и хранила все эти годы.
Можешь себе представить, что я почувствовал, когда это прочитал. Твои слова не шли из головы. И я со всей отчётливостью осознал, что если бы не ты, я бы неминуемо превратился в своего деда.
Слёзы заструились по щекам Луизы:
— Нет, не правда. Я всегда верила, что ты можешь стать лучше, если только захочешь.
— С тех самых пор, как ты произнесла те слова, они не давали мне покоя, бередили душу. — Он поднёс её руку к губам и поцеловал. — Именно поэтому я передумал. Да, поэтому, а ещё из-за страха потерять тебя.
— Ты бы не потерял меня.
— Разве? Ты слишком порядочная и честная, чтобы жить с человеком, который не может похвастаться такими качествами. А наблюдать, как любимая женщина теряет к тебе уважение, — «компромисс за компромиссом» — я бы этого не вынес.
Луиза была тронута, услышав свои собственные слова из уст мужа. Потом до неё дошёл смысл остального. «Любимая женщина?» К горлу подступили слёзы счастья.
Саймон притянул жену в объятия, от его нежного взгляда у Луизы заболело в груди.
— Я люблю тебя. Полагаю, я долгие годы любил тебя. Но страшился этого, как ты говорила, я боялся, что любовь к тебе, будет означать, что дед был прав, и я — раб своих страстей. Наверное, он прав… но это неважно. Потому что ты — «самое лучшее, что можно попросить».
Потом последовал поцелуй, полный нежности и любви, — настоящая услада для изголодавшейся женской души. Когда Саймон, наконец, отстранился, Луиза поняла, почему поэты говорят «сердце лопнуло от счастья». Потому что её сердце явно трещало по швам.
— Давай, дорогая, поехали домой, — произнёс Саймон.
Она не удержалась и подразнила его:
— Это просьба? Или приказ?
Он сверкнул глазами на жену, провожая её к двери:
— А как думаешь?
— Полагаю… — произнесла Луиза в радостной эйфории, — хорошо, что ты не женился на мне семь лет назад. В то время я, наверно, с тобой бы не справилась.
От его тигриного взгляда у неё бешено заколотилось сердце.
— А ты считаешь, что теперь ты со мной справилась?
— Нет. — Он рассмеялся, и Луиза добавила: — Но, уверяю, я буду пытаться снова и снова, с большим удовольствием.
Эпилог
Саймон мерил шагами коридор рядом со спальней жены. Раджи ни на шаг от него не отставал. Радостными этих двоих назвать было никак нельзя.
— По крайней мере, крики прекратились, — проворчал Саймон Раджи. Крики жены и питомца. Ему следовало отослать Раджи в кабинет, как Луиза отослала Саймона в коридор. Но ему нужна была компания.
— Чёртовы доктора, — обращался Саймон к Раджи. — Чтобы родить нашего ребёнка, ей, видите ли, нужен тюремный врач. Моему квалифицированному доктору ухаживать за собой она позволить не могла. О нет. Подходил только человек, который помог родиться на свет девочке Бетси.
Раджи застрекотал в ответ и схватился за ногу Саймона.
— Во всяком случае, мой доктор не дал бы ей выгнать меня из комнаты. Я же всего-навсего попросил унять её боль. Что в том такого? — Саймон поднял негодника: ему нужно было чем-то занять руки, чтобы не зарядить кулаком в стену. — Говорила, я заставляю её нервничать. Её? Это она меня убивает! Уже четырнадцать часов, чёрт раздери. Сколько же времени нужно, чтобы родить ребёнка, а?
Открылась дверь, и появился доктор с сияющей до ушей улыбкой:
— У вас чудесный и здоровый сын, ваша светлость.
У Саймона перехватило дыхание, и он так сильно стиснул Раджи, что бедняга возмутился.
— А Луиза? Она…?
— Она в порядке. Уставшая, но это следовало ожидать.
Из глаз Саймона брызнули слёзы:
— Слава Богу.
Он шагнул к двери, потом остановился и сунул Раджи в руки доктора.
— Погодите! — воскликнул тот. — Что мне с ним делать?
— Просто не пускать в спальню и всё, — ответил Саймон.
Войдя в комнату и плотно прикрыв за собой дверь, он услышал ворчание доктора:
— Я и не думал, уж поверьте.
Регина помогала няньке вытирать его сына, но Саймон смотрел только на жену, которая откинулась на спинку кровати. Он ещё не видел Луизу такой бледной, такой измождённой.
Такой прекрасной.
Подбежав, он сжал её руку:
— Больше никаких детей, клянусь. Будем пользоваться тампонами и презервативами, и следить за фазами луны…
— Не глупи, — слабо усмехнулась Луиза. — Ничего такого делать мы не будем. — Она прижала руку мужа к своему сердцу. — Не так уж я плоха, знаешь ли.
— Ты кричала! Раджи едва не сошёл с ума от твоих воплей.
— А ты? — подразнила она.
— Совершенно спятил. — Голос его стал хриплым. — Я никогда не слышал, чтобы ты так кричала.
— И ты бы кричал, попытайся кто-то выбраться из твоей матки. — Луиза сверкнула глазами. — Но, учитывая, как ты ведешь себя у постели больного, полагаю, в следующий раз я отошлю тебя гораздо дальше. В Шропшир, наверное.
— Это не смешно, — проворчал Саймон. — Я боялся тебя потерять.
Луиза одарила его нежной улыбкой:
— Знаю. Но я не позволю каким-то жалким родовым болям помешать мне прожить с тобой всю свою
