К искусствам нет у вас влеченья; Едва ль способность есть к любви?.. Нет памяти у вас, терпенья, И жару вовсе нет в крови… Такого мужа не хочу я! (Отталкивает его и сама отступает с отвращеньем.)
О нет!.. Уйдите от меня! Касимов (встает с колен и поет сквозь слезы)
Увы!.. Любви огонь почуя, Я мнил: когда дождуся дня, Чтоб тесно с вами породниться? И что же? — вдруг я узнаю, Что страсть без шишек не годится!.. О, как не клясть судьбу свою! (Рыдает и продолжает петь.)
Как зло природа подшутила, Когда меня произвела: Она мне в грудь любовь вложила, Любви же шишек не дала! (Рыдая, уходит большими шагами в среднюю дверь, держа платок у глаз.)
Лиза (задумчиво, сдобным голосом и печально)
Несчастный!.. Но что же делать?.. А может быть, он и в самом деле?! Нет!., (со вздохом) я сама пробовала! А впрочем… Пойду спрошу папашу. (Уходит большими, шагами в правую дверь, крича.) Папаша! папаша!
Декорация переменяется.
Сцена представляет комнату Касимова. Задняя стена без дверей. Посреди ее стойка красного дерева с двумя трубками, из коих у одной чубук с бисерным вверху чехлом. Над стойкой висят: гусарская сабля и лядунка. По левую сторону стойки, вдоль стены, кровать, с байковым одеялом; а у кровати ковер на стене. По правую сторону стойки комод; а над ним висит портрет Касимова масляными красками, в гусарском мундире. В правой стене дверь. У авансцены, к правой стороне, ломберный стол, по сторонам которого стул и три ставчика. На левой стене небольшое зеркало, под которым стол с бритвенным прибором, фаброй для усов, щеткой и гребнем; а между этим столом и кроватью стул с висящею на нем венгеркою и ставчик с умывальным прибором. При поднятии занавеса Касимов сидит на стуле перед зеркалом, в халате, с накинутым на плечи полотенцем. Иванов оканчивает брить его голову.
Касимов (наклоняет голову к зеркалу и проводит по ней рукою)
И было-то ничего, а теперь совсем гладко; точно колено не туда пристроено!
Иванов вытирает его голову и снимает полотенце с его плеч.
Касимов встает, с совсем обритой головой, и начинает ходить вдоль рампы, нередко проводя руками по своему черепу и ощупывая его со всех сторон. Иванов прибирает бритвенный прибор.
Касимов (ощупывая свой череп)
Ну чего им тут еще нужно? Кажися, все тут есть!.. Однако коли захотели больше, так и дадим по- ихнему. Теперь уж, как там ни верти, а отдадут за меня Лизу! Иванов, ты говоришь, что Вихорин заказал тебе парик с шишками?.. Ну что ж?! Пускай себе надевает; я все-таки возьму свое. Моя выдумка получше! Да коли придется, так я и парик-то с него стащу… Пусть видят!.. Xе, хе, хе!.. Знай наших! не гражданским чета!.. (Ходит, потирая руки.)
Иванов
(ставит стул посреди сцены и придвигает к нему ставчик с умывальным тазом, в котором губка; а возле таза молоток)
Извольте, ваше благородие, садиться; пора!.
Касимов (останавливается в нерешимости)
Ой ли?.. А знаешь, Иванов, как-то боязно становится, ей-богу!.. (Опускает голову, задумываясь, и вновь проводит по ней рукою.) Ну, была не была!.. Валяй, Иванов! (С решительностью идет к стулу и садится на него.)
Иванов становится позади Касимова, подняв молоток над его головою.
Касимов (поет)
Судьба обидела гусара; Но вот уж млат над ним висит, И, с каждым отзывом удара, Талант с небес к нему слетит… Мужайся, воин, и терпи! Палач, свой первый дар влепи. Иванов
(ударяя молотком по голове Касимова, тотчас же примачивает губкою и поет)
Вот… шишка славы. Касимов (сморщиваясь, тоже поет)
