— Будет лучше, если я проведу его туда. Думаю, Аб-дар и Пачтал не спускают с тебя глаз после того, как узнали, что я встретился с махараджей без их помощи и добился, чего хотел. Теперь они не ждут, что я выполню их просьбу, и сами займутся Картауком.
— Но как ты доберешься один? Ты заблудишься.
— Не заблужусь, — улыбнулся Руэл. — Последние три раза я сам мог бы привести тебя к храму. По сравнению с лондонскими трущобами твои тропинки — ничто. Я ведь предупреждал тебя, что одно время зарабатывал на жизнь, отлавливая крыс.
Джейн сжала губы.
— И ты столько времени дурачил меня?
Его улыбка исчезла.
— Никогда бы я не стал дурачить тебя, Джейн. В тебе слишком много достоинства и силы. Но мне не хотелось, чтобы ты волновалась из-за того, что я могу добраться до места без посторонней помощи. Теперь ты видишь, что можешь доверять мне?
В первый раз за сегодняшний день она прямо посмотрела ему в глаза. И тотчас же осознала, что жесткость, которая так часто проскальзывала в его взгляде, исчезла. Нет, возможно, она исчезла не совсем, а опустилась куда-то на самое дно. И теперь в его глазах светилась та же мягкость и нежность, которые напомнили ей Йена. Не может быть! Это, наверное, его очередная уловка. Он ни в чем не похож на своего брата.
— Если это не новая хитрость…
— Нет. Это правда. — Он шагал рядом, не глядя на нее. — Я… хочу попросить у тебя прощения.
Джейн чуть не запнулась от неожиданности.
— Две вещи мне хотелось заполучить больше всего на свете: тебя и Циннидар.
— Что ж! Ты получил и то, и другое. — Она решительно прибавила шаг. — И тебе не стоит оправдываться. Что случилось? Почему ты так переменился?
— И ты туда же. Почему все твердят, что я переменился? Я только хотел… — Секунду он помолчал, собираясь с мыслями, а потом закончил просто: — Может быть, потому что почувствовал себя счастливым? Мне случалось быть довольным, удовлетворенным собой и жизнью, которую я веду. Но я до сих пор никогда не был счастлив. И это очень странное состояние.
— Ты счастлив, что купил остров?
— Это больше, чем остров. Это дает…
— Что?
— Надежду на то, что я смогу начать жизнь сначала. — Он усмехнулся. — Как если бы я сошел с поезда на случайной остановке и вдруг почувствовал, что это то самое место, где мне всегда хотелось жить. Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Да. — Руэл описывал то самое состояние, которое было у Джейн, когда двенадцатилетней девочкой она покинула Француженку и отправилась с Патриком в далекие края. — Да. Теперь я понимаю тебя.
— Во всяком случае, мне бы хотелось, чтобы ты знала. — Руэл не стал продолжать и сменил тему: — Ты считаешь, что Ли Сунг пойдет к Цабри?
Джейн горестно кивнула.
— Он не послушает меня. Мне бы хотелось, чтобы он был счастлив, но… — Ее голос дрогнул. — Он всегда помогал мне, поддерживал в трудные минуты. И мне тоже очень хотелось помочь ему. Но, наверное, мне не следовало вмешиваться.
— А в чем он помогал тебе?
— Во всем.
— Расскажи.
— Книги. Он научил меня читать, писать и считать. Его отец верил, что знания помогут Ли Сунгу выбраться наверх. Он заставлял его читать с самого раннего детства. А потом мы сами занимались с ним. Для того, чтобы стать хорошим строителем, надо было много знать.
— Вы давно вместе?
— Он попал к Француженке, где я выросла, когда ему было двенадцать. Его отец погиб, а Ли Сунг остался искалеченным. Ему исполнилось семнадцать, когда мы уехали вместе с Патриком.
— Каким образом его покалечило?
— Отец Ли Сунга работал тормозным кондуктором и обучал его своему делу. — Джейн горько улыбнулась. — Ли Сунг очень гордился своим отцом. Китайцы считаются мастерами в изготовлении рельсов, но до работы машинистом, даже кочегаром их, как правило, не допускают. А его отец умел все это делать и обучил Ли Сунга. Но выше тормозного кондуктора он так и не поднялся. Однажды во время работы он и Ли Сунг оказались между двумя вагонами. Один погиб. А другой остался калекой.
Руэл слегка присвистнул.
— Вот как!
— Это не единственный случай. Сейчас даже трудно сказать, сколько тормозных кондукторов погибло во время работы, пока Вестингауз не изобрел пневматические тормоза, рычаги управления которыми находятся в кабине машиниста. До того вагоны сцеплялись вручную. И кондукторы должны были вставать между вагонами, подгоняя муфты друг к другу. Наверное, поэтому китайца приняли на эту опасную должность. Но, конечно, машинистом, несмотря на все свои знания, он никогда бы не стал.
— А в поезде махараджи тормоза пневматические?
Джейн кивнула:
— На многих других вещах пришлось экономить. Но насчет тормозов я уверена. — Она посмотрела на него искоса. — А почему ты спрашиваешь?
— Так просто, — ответил Руэл. — Из любопытства.
— Ты сегодня превзошел сам себя, — пробормотала Цабри, целуя Ли Сунга. — С каждым разом ты становишься все искуснее и искуснее. — Она встала с кровати и набросила тонкую накидку, которая скорее подчеркивала, чем скрывала, ее наготу. — Вина?
Ли Сунг покачал головой и сел.
— Мне пора идти.
— Не спеши. Побудь еще немного. Мне так не хочется с тобой расставаться. — Цабри подошла к столу и налила себе вина. — Сегодня у меня больше не будет посетителей. Но даже если бы и были, я попросила бы кого-нибудь заменить меня. — Она с улыбкой повернулась к нему. — Я предпочитаю провести время с тобой, чем с любым другим мужчиной.
И Цабри была сегодня красивее, чем когда-либо прежде. Или у него возникло такое впечатление, поскольку он знал, что расстанется с ней навсегда, и она казалась ему еще более желанной, чем раньше.
— Вообще-то мне следовало наказать тебя, — сказала Цабри, улыбаясь, — если бы у меня хватило сил отказаться от встречи с тобой. — И, присев рядом с ним, она провела средним пальцем линию на его груди. — Почему ты вдруг пропал? Ты забыл про меня? Нашел другую? Не мучай, не заставляй меня ревновать, скажи, где ты был?
— Я был… — Ли Сунг замолчал, когда ее красновато-коричневый ноготок добрался до его соска. — Я не могу думать, когда ты это делаешь…
— А я и не хочу, чтобы ты думал.
Его ладонь легла на руку Цабри.
— Я хочу попрощаться с тобой.
Она подняла голову.
— Ты уезжаешь из Казанпура? Когда?
— Скоро.
— Это не ответ. — Секунду она хранила молчание, глядя на него. — Возьми меня с собой.
Его брови взметнулись вверх.
— Что?
— Я хочу уехать с тобой. — Она поставила бокал на пол, рядом с кроватью, и склонилась над ним. — Ты знаешь, что нравишься мне. Я могу сделать тебя счастливым. Мне надоели эти похотливые кобели, которые приходят ко мне, чтобы утолить свою жажду, а потом готовы облить меня грязью. Ты обращаешься со мной