– Да. Она хотела, чтобы я умер. Но я ее надул. Вырос в самого здорового и подлого сукиного сына, когда либо родившегося в Ливерпуле. – Он вздохнул. – Теперь я никогда уже не смогу процитировать тебе мою дорогую мамочку. Боюсь, мне будет трудно разговаривать.
– Я рада. Не желаю ничего больше о ней слышать. – Елена завернулась в простыню и встала. – Если только ты не хочешь назвать цену, о которой мы говорили раньше.
– Цену?
– Я же сказала, что сделаю все, что ты попросишь. Я бы с удовольствием прикончила твою дорогую матушку.
– Господи, ну ты и злючка. – Он засмеялся. – Так и знал, ты вся растаешь и ударишься в сентиментальность при мысли о младенце, брошенном на морозе.
– Не говори глупостей. Я не настолько чувствительна.
– Я знаю. – Он взял ее руку и поднес к губам. – Именно потому этот момент просто чудесен.
Она почувствовала, что тает.
– Черт бы тебя побрал.
Он перевернул ее руку и поцеловал ладонь.
– И у нас было немало таких чудесных моментов, верно?
– Несколько.
– Ну и скупа же ты на похвалы. – В глазах мелькали чертики. – Возвращайся в постель, прежде чем снова начнешь величать меня задницей.
– Мне пора в свою комнату.
– Еще чуть-чуть, – уговаривал он. – Никакого секса, одни ласки.
Она немного покапризничала и снова легла.
Он обнял ее.
– Как здорово, – прошептал он. – Неужели ты прикончила бы для меня мою дорогую старую матушку? Нет, ты явно в меня влюблена.
– Помолчи. – Она положила руку ему на плечо. – Это так, мимолетный импульс. Даже младенцем ты, скорее всего, заслуживал, чтобы тебя выбросили на мороз.
– Опять ужалила. – Он погладил ее по волосам. – И вообще, мне не нравится мысль о том, чтобы ты меня защищала. Я чувствую себя ущербным. – Он помолчал. – Я был бы рад взять инициативу в свои руки.
– Насчет твоей матушки?
– Нет, насчет Чавеза.
Она застыла.
– Ш-ш-ш. – Он начал ласково массировать ее шею. – Я и об этом не хочу сейчас говорить. Но не хочу, чтобы ты что-то делала, предварительно не обсудив со мной.
– Что тут обсуждать?
– Ты же знаешь, что рано или поздно Чавез появится.
– Ты сказал, тебя предупредят, если он возникнет на горизонте.
– Обязательно. Но зачем делать из себя подсадных уток? Почему бы мне не отправиться на охоту и не прикончить Чавеза?
– Нет!
– Почему нет? Было бы вполне разумно. Не пришлось бы втягивать в битву тебя и Барри. – Он сделал паузу. – Ты ведь не собираешься впутывать сюда Барри?
– Еще чего!
– Ну вот, значит, куда умнее было бы позволить мне все сделать, прежде чем он узнает, где ты находишься. Тогда, если ему повезет больше, вы с Барри сможете сбежать.
– Получается, что я не очень-то разумна. – Голос ее дрожал. – Или совершенно бессердечна.
– Ты подумай, – тихо уговаривал ее Гален. – Я хотел сделать это, ничего тебе не говоря, но будет безопаснее, если мы скоординируем наши планы и…
– Я не собираюсь об этом думать. Это моя жизнь и моя битва.
– Как насчет Барри?
– Я защищу Барри. Никогда не стану им рисковать. Я найду способ сделать и то, и другое.
Он немного помолчал.
– Я могу это сделать, Елена. Я очень много умею и, слава богу, в хорошей форме. Оставайся с Барри и позволь мне разобраться с Чавезом.
– Ты полагаешь, что мне не хочется согласиться? – с яростью спросила она. – Я хочу, чтобы он умер. Для меня не должно иметь значения, кто его прикончит. Но, черт побери, имеет. Имеет!
– Почему?
