– Вон там начинаются земли моего дяди Aнгyсa.
Перед ними расстилались широкие луга, а в отдалении Кейт смогла разглядеть кирпичный дом и еще несколько построек, венчавших небольшой холм. Дом нельзя было назвать роскошным, но он выглядел весьма основательным.
– Красиво, – кивнула Кейт. – А кирпич такой же прочный, как и камень?
– Я забыл тебе пояснить, – насмешливо заметил, подъехавший к ним Роберт, – что моя жена требует только дом-крепость. А можно спросить: почему?
Она удивленно посмотрела на него.
– Потому что он не горит. Себастьян выстроил свой новый дом из камня.
– Новый?
Она кивнула.
– А что случилось с прежним?
– Он сгорел.
– Как так?
Роберт смотрел на нее с легкой улыбкой. Кейт, не собиралась рассказывать, что произошло тогда, но его насмешливое выражение раздражало, и ей захотелось вывести его из себя.
– Потому что я подожгла его.
У Гэвина от удивления открылся рот. Но, к разочарованию Кейт, выражение лица Роберта почти не изменилось.
– Надеюсь, это не вошло у тебя в привычку? В такое время. года без крыши над головой довольно холодно.
– А как это произошло? – спросил Гэвин.
– После того, как он наказал меня, я подожгла занавеси свечой, – с вызовом сказала Кейт и мрачно добавила: – Он заслужил это.
– Не сомневаюсь, – задумчиво пробормотал Роберт. – Удивительно другое: как это они успели выскочить, ведь дело, как я понял, происходило ночью?
Кейт нахмурилась.
– Я передумала. Вернулась в дом и разбудила их.
– А вот тут ты допустила промашку, – вздохнул Гэвин.
– Мне было десять лет. Я страшно разозлилась на них. Но я не могла допустить их смерти. Это был бы большой грех. И я стала бы похожа на свою мать. Но ни одной секунды я не раскаивалась в том, что подожгла дом.
Роберт улыбнулся.
– Теперь понятно, почему Себастьян называл тебя «неуправляемой».
– Легко осуждать, сидя здесь...
– Мы тебя не осуждаем, Кейт, – возразил Гэвин. – Разве только за излишнюю мягкотелость.
– Кто бы говорил! – усмехнулся Роберт. – Вспомни, как тебя выворачивало после первого боя.
– Тебе эта слабость, конечно, незнакома, – язвительно сказала Кейт.
– Убийство никогда не доставляло мне удовольствия. И нелегко на него решиться. – Роберт сжал губы: – Но есть люди, которых нельзя оставлять в живых – они приносят слишком много бед другим... Я вот сейчас думал о том, что могло толкнуть ребенка на такое? В чем ты провинилась?
Кейт как можно беспечнее пожала плечами.
– Себастьян выследил меня и схватил в тот момент, когда я смотрела в окно одного дома. Этот дом стоял на самой окраине деревни, и я часто приходила туда.
– Зачем?
– Мне просто нравилось смотреть на них.
– На них?
– Ha мистера Брелама и его жену. Они так хорошо улыбались и смеялись. И у них были такие добрые лица. Обычно я приходила к тому времени, когда они садились ужинать. Он был еще совсем молодым человеком, и жена его была немногим старше, чем я сейчас. Малыш ползал по кухне, путаясь у них под ногами... – Не стоило снова вспоминать о том вечере. Все эти годы Кейт старалась подавить в себе чувство тоски и одиночества, которые толкали ее в детстве к тому окну. И сейчас они нахлынули на нее с новой силой, будто это случилось не много лет назад, а вчера вечером: веселая пляска огня в камине, молодой человек сидит у стола и с улыбкой смотрит на жену, и она без всякого страха отвечает ему таким же веселым открытым взглядом. – Мне казалось, что такого вообще не существует на белом свете. И когда я случайно увидела это в первый раз, то не могла поверить себе. А потом... Это как голод. Мне хотелось видеть это снова и снова.
– И что же сделал Себастьян, когда выследил тебя?
– Он втащил меня в дом, заставил просить у них прощения и признаться в своем грехе. – Она с трудом проглотила подкативший к горлу комок. – Мне было тогда так стыдно перед ними, словно я и в самом деле согрешила.
– И как Себастьян назвал твой грех?
