Прозрачная Равнина

делать, мы окажемся в ловушке в Брассе без надежды снова вернуться домой.

— Не совсем так, — возразил Засиан. — Существуют и другие доступные порталы, другие пути для странствий между планами. Может нам придётся очень дорого заплатить, либо золотом, либо услугами, чтобы использовать один из них, и если наш план не осуществится — есть и другой путь, чтобы вернуться домой.

Вок задумался ещё на несколько секунд.

— Что ты имел в виду, когда сказал «тем сильнее будем отдаляться от цели»? Разве мы не движемся в нужном направлении?

— Да, да, — ответил Засиан, — вопрос не столько в направлении, сколько в…во времени. Вполне возможно, что я получил сразу два разных ответа, основанных на двух разных вариантах выполнения нашей цели. Прорицания, как известно, обычно расплывчаты и туманны, знаешь ли.

Вок фыркнул.

— Тебе не нужно напоминать мне об этом, жрец. В своей жизни я прорицал больше, чем прорицают в рамках уроков по этому курсу. Иногда я убеждён, что сам процесс познавания различных вещей приводит к более ужасным последствиям, чем если просто быть несведущим и действовать, исходя из трезвости ума и интуиции.

Камбион вздохнул.

— Инстинкты говорят, чтобы я торопился. Так как мы не приблизились к ответам после твоих попыток, я склонен прислушиваться к своей интуиции. И так, мы перейдём через Преисподнюю.

Засиан кивнул.

— Я ждал, что таким и будет твоё решение. Судя по карте, мы дойдём до берегов Преисподней через пол дня пути пешком. Как бы то ни было, я бы мог найти более надлежащее средство, чтобы попасть туда. Мне нужно провести некоторое время в молитвах, почерпнуть божественного вдохновения для путешествия и, возможно, сделать наш путь более ровным.

С этим жрец удалился в свои покои, оставив Мишика и Вока наедине.

Камбион не выглядел предрасположенным к общению, поэтому полудракон закончил трапезу и тоже вернулся в комнату собирать вещи. Вок приказал служанкам приготовить еды в дорогу, поэтому Мишик упаковал в рюкзак побольше вяленого мяса и несколько кожаных мехов с водой.

Позже трое собрались в фойе волшебного жилища и ступили сквозь мерцающую завесу, попав на пылающую местность первичного плана.

*****

Алиисза пришла в себя. Она лежала на кровати. На своей кровати в пределах Суда. Была ночь.

Я не хочу эту кровать, эту комнату!

Медленно она села, пытаясь вспомнить, что произошло.

Было падение, вспомнила она, большой нырок в бесконечность из облаков.

Она свободно летела вниз, не замедляясь ни на миг. Нырок всё продолжался и продолжался, а вокруг, казалось, наступила ночь, и только ветер свистел в ушах.

Она ещё долго всхлипывала, зная, что судьбой ей было предначертано провести целый год в плену во всей этой роскоши, — то было решение небесных судей. Она согласилась и повела себя очень глупо, думая, что выбирает «жизнь-не жизнь» вместо смерти, всё ради своего ребёнка, чтобы стать ему матерью.

О, какой она была глупой, когда позволила себя обхитрить. Но, несомненно, она сама дала им этот шанс.

Во время этого меланхоличного катарсиса алю впала в нечто схожее с состоянием транса или полудрема.

Она не помнила, как вернулась в комнату и легла на кровать и размышляла над этим.

Бледный свет — возможно сверкание луны — лился сквозь балконное окно. Обнажённая, Алиисза встала с кровати и подошла к нему. Она посмотрела через стекло и увидела тот же горизонт, что видела раньше: море облаков, протянувшихся в бесконечность. Луна уже поднялась и светила вниз на жуткую перспективу, озаряя всё вокруг серебристым сиянием. Алю прислушалась, но единственным звуком было журчание фонтана, выбрасывающего струйки в бассейн, располагавшийся в дальнем конце комнаты.

Алиисза повернулась и увидела свою аккуратно сложенную на кресле одежду, доспехи и оружие. Она оделась и вернула себе все принадлежности, затем направилась к двери. Она слегка открыла её, оставив щель, и выглянула во внутренний двор. По обеим сторонам тропы низко висело несколько ламп, льющих мягкий свет медового оттенка.

Никого не было.

Буду ли я жить здесь совсем одна? подумала Алиисза. Это то, чего они хотят? Свести меня с ума от одиночества в этом огромном мире-копирке?

Тоска и страх вновь вернулись к ней, но алю тут же разозлилась на себя из-за таких трусливых мыслей. С Воком она провела несколько десятилетий под этой проклятой Крепостью Адских Врат. Да что вообще значил этот год?

Но тогда ты не была в одиночестве, напомнила она сама себе. У тебя был тот, с кем ты могла общаться. У тебя был Каанир.

Она хотят, чтобы я это поняла? Что мне нужны другие, чтобы быть счастливой? Это то, как я предположительно должна стать доброжелательной, глубже поняв свою полезность?

Она выбросила из головы эту глупую мысль.

Не позволяй им взять над тобой верх, — сказала алю сама себе. Обхитри их. Найди выход.

Вдыхая и пытаясь вернуть уверенность в себе, Алиисза толкнула дверь и вышла в сад. Сделав шаг, она остановилась и затаила дыхание.

Мягкий свет луны странно влиял на деревья, придавая им незабываемый небесный вид. Казалось, каждый листик сиял своим внутренним серебристым светом. В ветвях шептал нежный ветерок, и Алиисза подумала, что слышит в нём слабую музыку. Бесчисленные колокольчики тихо звенели в нём, и безмятежно журчали фонтаны.

— Ночь успокаивает, не так ли? — сказал голос из теней позади. Торан.

Алиисза внезапно развернулась на месте, вновь вскипая от злости.

— Что ты здесь делаешь? — рявкнула она. — Пришёл помучить меня? — она увидела, что он сидел на одной из скамей, скрытой до этого цветущей живой изгородью.

Небожитель помотал головой.

— Нет, конечно, — мягко ответил он. — Я пришёл, чтобы утешить тебя, если смогу.

Алиисза рассержено вскинула голову, не веря услышанному, затем отвернулась.

— Можешь обо мне не беспокоиться, — презрительно усмехнулась она. — Ты пришёл, чтобы позлорадствовать после своего обмана.

— Я не злорадствую, — сказал ангел, слегка с нажимом на эту фразу, почти угрожающе. — Я оставляю это для тебе подобных.

— Мне подобных? — скептически сказала Алиисза. — А кто конкретно это такие — мне подобные?

— Корыстные, вероломные, манипулирующие всеми существа, которые верят, что они превыше закона и не должны обращать никакого внимания на других — только на себя, — ответил Торан. — Думаешь, что тебе позволено делать, что только заблагорассудится, и не важно, какова этому цена? И вы явно получаете удовольствие, когда наблюдаете за тем, как корчатся убогие по вашей милости. Тебе подобные.

Алиисза рассмеялась.

— До этого самого момента я увидела всё то же самое от тебя и тебе подобных, — сказала она. Ангел ощетинился, но она продолжила, — Не прикидывайся, будто сам не манипулируешь. Не прикидывайся, что и сам не корыстен. Ты сказал достаточно, чтобы убедить меня, что у тебя были только лучшие намерения, тогда как по-настоящему вам нужен был только мой ребёнок. И ты думаешь, что можешь всё уладить, своим глупым притворным состраданием и нежной печалью.

— У тебя была возможность отвергнуть меня, — ответил Торан. — И мои интересы за гранью собственных потребностей. Я преуспел, когда спас твоего нерождённого ребёнка и избавил его от твоего