темнокожими работниками. Однажды они напали на нашу ферму и сожгли и дом, и поля. Рабочие пытались отбиваться, и шестнадцать из них были убиты. Потом изнасиловали и убили мою мать, а отца пригвоздили вилами к дереву. Он долго умирал.
— Господи! Но ты уцелел!
— О да! Я здорово разозлил главаря — пытался пырнуть его ножом, и тогда он привязал меня и заставил смотреть, как умирают мои родители. Наверняка он планировал потом убить и меня, но помешали солдаты. Их вызвал наш сосед, когда увидел огонь и дым. — Он помог ей ступить на трап. — Сказали, мне еще повезло. Удачное определение, да?
— Боже мой! — Джейн почти физически ощущала страдания и ужас мальчишки, вынужденного смотреть, как убивают его родителей. — Их поймали?
Он покачал головой:
— Они скрылись, а власти спустили все на тормозах. Не хотели шумихи, которая наверняка поднялась бы, если бы был суд. Их можно понять.
— Я так не думаю.
— В то время я и сам так не думал. Отчасти по этой причине в первый год моего пребывания в детском доме меня признали неисправимым. Но потом я приспособился и научился терпению. Отец всегда учил: терпение и труд все перетрут.
— Но это не значит, что убийца должен разгуливать безнаказанно!
— Я этого не говорил. Перед моим отъездом в Колумбию убийца моих родителей нашел свою смерть. Кто-то связал его, кастрировал и оставил истекать кровью. — Он улыбнулся. — Разве не чудо, что господь рано или поздно карает за любую подлость?
— Чудо, — отозвалась она и покосилась на него. Теперь, как никогда, ей было ясно, насколько беспощадным умеет быть Тревор. С виду такой цивилизованный, воспитанный… Она даже стала забывать, что у него за спиной бурное прошлое. — А того, кто это сделал, так и не нашли?
— Решили, старые счеты, но особенно никто и не искал. Учитывая шаткость тогдашней внутриполитической ситуации, решили, наверное, не раскачивать лодку. — Тревор захлопнул люк. — Садись-ка и застегни ремень. Пора вылетать.
Джейн смотрела, как он направляется к пилотской кабине. За какие-то несколько минут она узнала о Треворе больше, чем за все предыдущие годы. Хорошо это или плохо, она не знала. Теперь, после того как ей так явственно представился этот истерзанный мальчик, она всегда будет его вспоминать при взгляде на Тревора. Ей стало его очень жалко.
— Не надо! — Тревор словно прочел ее мысли. — Я от тебя не этого жду. Мне нужен секс, возможно — дружба. Но не жалость. Я не Майк, с которым ты нянчилась и ограждала от беды. Ты спросила — я ответил, но лишь потому, что считаю нечестным, что я о тебе так много знаю, а ты обо мне — почти ничего. Теперь мы квиты. — Он исчез в кабине.
«Не совсем квиты», — подумала она. Он действительно знает о ней много, но она никогда не раскрывалась перед ним так, как только что он перед ней.
Прекрати! Твоя жалость ему не нужна. Она сама тоже возмущалась бы, если ее стали жалеть. Тревор правильно сказал, все это случилось очень давно, тот мальчик вырос и оброс броней.
Вертолет приземлился на стадионе. Их встречал Макдаф.
— Удачно съездили?
— И да и нет, — ответила Джейн. — Не исключено, что мы нашли Циру.
Макдаф замер:
— Как это?
— В одном неаполитанском музее есть реконструкция, похожая на нее. Кости были найдены в гавани. И рядом с ними — мешочек золотых монет.
— Интересно.
Это было не совсем верное определение того, что Джейн читала в его лице. Было видно, как он весь подобрался, напрягся, как заворочались в его голове шестеренки мыслей.
— Сходство близкое? — спросил он.
— Достаточное, чтобы принять с первого взгляда за Циру, — встрял Тревор. — Так, во всяком случае, говорит Джейн. Мне посмотреть не дали. В музее выставлена поддельная реконструкция, изготовленная Евой четыре года назад.
— Но если верить прессе и фотографиям этой реконструкции, она совсем не была похожа… — Макдаф осекся. — Она ее подделала?
— Она сделала это ради моего блага, — бросилась в объяснения Джейн. — Она бы ни за что… Да что я перед вами оправдываюсь?
— Сам удивляюсь, — ответил Макдаф. — Наверняка у нее были веские причины. — Он помолчал. — И что, очень похожа?
— Тревор же сказал, на первый взгляд похожа. — Она пожала плечами. — Но лицо грубее. И какие-то детали отличаются. Не верю, что это Цира. Пока не верю.
— Всегда полезно подвергать каждый открывающийся факт сомнению, — прокомментировал Макдаф. — А не хвататься за него, не проверив все как следует.
— Если сундук был спрятан в гавани, — заметил Тревор, — придется попотеть, чтобы его достать.
Макдаф кивнул:
— Задача почти невозможная, особенно учитывая фактор времени. — Он покосился на Джейн. — Думаешь, золото там?
— Не знаю, — отозвался Тревор. — Монеты… Мне не хочется в это верить, и одновременно страшно, что время упустим. Сам же говоришь…
— Как себя чувствует Джок? — поинтересовалась Джейн.
— Все так же. Ничего хорошего. Но и ухудшения нет. — Макдаф помялся. — А может, и не так же. У меня такое чувство, что в его голове что-то происходит. — Он развернулся и зашагал к конюшне, бросив напоследок: — В любом случае я за ним приглядываю.
— Что-то оптимизма маловато, — заметила Джейн и шагнула к дому. — Я удивлена — это же первая реальная ниточка к Цире.
— Наверное, Макдаф так не считает. Он не хочет, чтобы мы тратили время на пустые поиски. Ему нужен Рейли.
— Не больше, чем он нужен нам. — Джейн открыла дверь. — Пойду проведаю Марио. Еще увидимся.
— Где?
Она обернулась.
— В твоей или моей постели?
— А ты не скромен.
— По опыту знаю: нельзя отступать, добившись хоть малейшего успеха. А прошлую ночь я расцениваю как очень успешную.
«Успешная» было неверное слово. Один взгляд — и к Джейн вернулось вчерашнее возбуждение.
— Может, стоит придержать коней? Он покачал головой.
Почему она колеблется? Это на нее не похоже. Она всегда такая решительная, такая бесстрашная.
Потому что то, что между ними произошло, было слишком прекрасно. Моментами она совсем забывала, где она и что, и это ее страшило. Надо привыкнуть. Она переспала с ним потому, что внезапно осознала зыбкость бытия и не захотела больше терять ни одной сладостной минуты. Она протянула руку, схватила волшебную палочку, и та не подвела. И сейчас ее влекло к нему ничуть не меньше, чем накануне. И даже сильнее. Потому что теперь она знала, что ее ждет. А сегодня ей, как никогда, необходимо отвлечься.
— В твоей постели, — ответила Джейн и ступила на лестницу. — Только я не знаю, долго ли пробуду у Марио.
— Я подожду. — Тревор зашагал через холл. — Мне тоже надо кое-что сделать.
— Что, например?
— Например, позвонить Бреннеру и узнать, нет ли новостей. — Он улыбнулся. — Потом заняться этим Демонидом. Утром на него не было времени.
