— Мммм… Неплохая идея.
— Просто помни, ко мне не приставать.
Он вопросительно взглянул на Мэй.
— Я… я имею в виду писательство ради составления тебе компании, — заикаясь, проговорила она.
Он весьма сексуально улыбнулся, наслаждаясь ее неудобством.
— Значит, к тебе можно «приставать» ради чего-то другого?
— Не хитри.
Он захлопал густыми ресницами.
— Я ничего не могу поделать с этим. Я — издатель. Нас естественным образом влечет к авторам.
— У тебя извращенный ум.
Хантер подмигнул девушке.
— Я собираюсь принять душ. Каков шанс обнаружить бритву? — Он потер темную тень на щеках.
Пока Мэй раздумывала, что легкая небритость весьма привлекательна, рассматривая Хантера задумчивым, опасным взглядом, она также признала мудрость удаления ее из поля зрения. Хантер начинал выглядеть соблазнительно.
— Проверь шкафчик с медикаментами, думаю, Билли оставил нечто подобное там.
— Билли?
— Мой сосед, это его местечко. — Хантер кивнул, ретируясь в ванную. Действительно ли она заметила краткую вспышку облегчения в его глазах?
Хантер намылил свои густые волосы каким-то найденным шампунем. Наедине с бритвой, кремом для бритья, дезодорантом и, более всего, новой зубной щеткой, он чувствовал себя совсем неплохо. Славный старина Билли. Он должен лично поблагодарить парня за припасы.
Еще раньше Хантер заметил коробку презервативов на верхней полке за большой бутылкой полоскателя для рта. Оставалось узнать, будет ли он признателен парню за них также. Мисс Можеть Быть выглядела для него весьма соблазнительно.
На самом деле, она была такой с того момента, когда он впервые увидел ее.
Правда, он мгновенно охладел, когда обнаружил, что она почти проломила ему череп. Но с того момента, когда он обнаружил, что она автор, он понял, что не может вести себя с ней отчужденно.
Она ничего не смогла бы поделать с этим. Бедная малышка.
Горячая вода хлынула ему на голову.
Великолепное ощущение. В хижине было до чертиков сквозняков, и отопительная система не выдерживала ночного перепада температур.
Когда Хантер вышел из душа, он с отвращением взглянул на красное бархатное одеяние. Он собирался посмотреть, что смог бы наскрести в плане одежды. И не собирался влезать в плесневелый красный костюм снова до тех пор, пока не выстирает его.
Надев свои футболку и боксеры, он покинул ванную.
Мэй склонилась над кроватью, предоставляя ему чрезвычайно приятный вид своей задней части. Она переоделась в толстую фланелевую ночную рубашку, необъяснимо, но старомодный предмет одежды выглядел для него сексуальней, чем кружевное неглиже.
Ее попка ерзала под свободной фланелью, когда Мэй пыталась вытащить покрывало из-под матраса. Хантер скрестил на груди руки и, прислонившись к каминной полке, рассматривал открывающийся пейзаж. Он был… живописен.
И это повлияло на него.
Он почувствовал, что начал твердеть.
Обернувшись вокруг и, узрев Хантера, стоящего так, Мэй слегка подпрыгнула. Явно против воли ее взгляд, слегка колеблясь, переместился к его боксерам пейсли[32]. По правде говоря, он не был выпрямлен, но он… выпячивался. Привлекательный румянец появился на ее щеках.
Что заставило его выпятиться еще больше.
Хантер шагнул вперед.
— Готова идти в постель? — Его голос был медленным протяжным предложением.
Из Мэй как будто бы высосали воздух. Он был великолепен. Даже жалкий красный костюм не мог утаить этот факт, а уж когда он явился свежим после душа в белой футболке с V-образной горловиной и шелковых боксерах, Мэй пришла в замешательство. У него оказалось совершенное телосложение. Великолепно выраженное.
Материал для настоящего современного главного героя, признала Мэй про себя.
Однако разгоряченный взгляд серебристых глаз говорил, что на уме у него больше, чем сон. По этой причине, Мэй сделала только одну вещь, которую мог сотворить в данной ситуации автор любовных романов: она сунула покрывало мужчине в руки и указала ему на пол.
Сказать, что К. Хантер Дуглас не был счастлив, было бы преуменьшением.
Он оказался еще менее счастлив, когда девушка позволила таксе забраться в кровать вместе с собой.
Пол был жестким, холодным и по нему гулял сквозняк. Хантер слышал, как песик, шурша, подбирается ближе к Мэй под курткой. Он проглотил ругательство.
Для собаки Бенни оказался счастливым ублюдком.
Глава 12
В какой-то момент посередине ночи Мэй ощутила, как прогибается кровать.
Она сонно приоткрыла глаза, чтобы увидеть Хантера, вползающего к ней на кровать.
Она тотчас же проснулась.
— Что ты задумал…
Он прижал палец к ее губам.
— На полу холодно. Я сплю здесь и не хочу слышать ни единого слова. — Заявив это, он накрыл их обоих пледом.
После чего повернулся к ней спиной.
Мэй скривила изумленно губы. И не звучит ли это, воистину, как реплика главного героя из книги? Она должна запомнить этот сюжет.
Кровать слегка дрожала, и Мэй поняла, что трясся Хантер. Так он на самом деле замерз. Необъяснимо, но ей стало жалко его. Футболка и трусы-боксеры не могли предоставить ему слишком большой защиты.
Повернувшись к мужчине спиной, Мэй придвинулась чуть ближе к нему, отдавая жар своего тела. Она услышала легкий вздох удовольствия, пришедший с его стороны кровати.
Бенни ерзал под покрывалом, как песчаный червяк, сдвигаясь к изножью кровати. Он накрыл холодную ступню Хантера своим длинным, по-щенячьи теплым телом, лизнув его лодыжку, до того, как устроиться и заснуть.
Хантер испытал удивительнейшее впечатление, что на самом деле вернулся домой.
Чушь какая-то, но ему было слишком уютно, чтобы тревожится.
Глава 13
«Он откинул голову и разразился хохотом».
Мэй уставилась на предложение, которое она только что набрала на экране. Что-то в нем беспокоило
