все вело к Клариссе Дебасс! Она была стержнем… то ли из-за инстинкта, то ли интуиции или аномальных сил, присущих ей… но она была стержнем! Он лишь представлял, как формируется конечный продукт. И все же ему хотелось напряженного представления, чего-то, полного силы и драматизма. Ему нужно было интервью с Элис Ван Кэмп и еще одно, с кем-то, кто был прямо причастен к делу Райдауэра! Эй Джи будет пытаться преградить ему путь! Тогда ему придется просто перешагнуть через нее!
Сколько раз за последние три дня он думал о ней? Слишком часто. Как часто возвращался мыслями к тем нескольким мгновениям на пляже? Слишком часто. А насколько сильно ему хотелось снова крепко прижать ее к себе? Невероятно сильно.
Аврора. Он понимал, что опасно думать о ней как об Авроре. Аврора была мягкой и доступной. Аврора была страстной и несколько неуверенной в себе. Гораздо разумнее было бы помнить об Эй Джи Филдс, жесткой, бескомпромиссной и колючей. Но было поздно, а в его комнатах стояла тишина. Он думал об Авроре. Он хотел Аврору.
Повинуясь порыву, Дэвид взял телефон. Он быстро нажимал на кнопки, не давая себе шанса подумать о том, зачем это делает. Через четыре гудка послышался ответ:
— Филдс.
— Доброе утро.
— Дэвид? — Эй Джи протянула руку к полотенцу на голове, чтобы не дать упасть ему с мокрых волос.
— Да. Как вы поживаете?
— Я совсем мокрая! — Переместив телефон из одной руки в другую, она изо всех сил старалась надеть халат, — Я только что вышла из душа. Возникли какие-то проблемы?
Проблема заключается в том, думал Дэвид, что он находится в трех тысячах миль от нее и представляет себе, как выглядит ее кожа, сверкающая от воды. Он потянулся еще за одной сигаретой и обнаружил, что пачка пуста. — Нет, а почему они должны быть?
— Так рано мне обычно звонят, только если возникают проблемы. Когда вы вернулись?
— Я не вернулся.
— Не вернулись? Вы хотите сказать, что еще находитесь в Нью-Йорке?
Он потянулся в кресле и закрыл глаза. Странно, но он только сейчас понял, как сильно хотел услышать ее голос.
— Насколько я понимаю, да.
— Вы обычно раньше десяти не встаете. Что вас подняло так рано?
На этот раз она не успела поймать полотенце, и оно упало к ее босым ногам. Эй Джи не обратила на это внимания и провела рукой по спутанным мокрым волосам.
— Понятно. Ночная жизнь в Манхэттене очень заманчива, не так ли?
— Он открыл глаза, посмотрел на груды бумаг, переполненные пепельницы и пустые чашки из-под кофе. — Да, танцы до рассвета.
— Я так и думала. — Нахмурившись, она наклонилась и подобрала полотенце. — У вас, должно быть, произошло что-то очень важное, если вы отвлекаетесь от развлечений и звоните мне. Что же?
— Я хотел поговорить с вами.
— Я догадалась. — Она начала энергичнее, чем требовалось, вытирать волосы. — О чем?
— Ни о чем.
— Брейди, вы пьяны?
Дэвид коротко засмеялся. Он даже не мог вспомнить, когда в последний раз ел.
— Нет, Вы что, не верите, что мне просто захотелось по-дружески поболтать с вами, Эй Джи?
— Конечно верю, но не как агент и продюсер, находящиеся за столько миль друг от друга. Да еще на рассвете!
— Опять вы за старое! Попробуйте что-нибудь новенькое, — предложил он. — Как вы поживаете?
Насторожившись, она села на постель:
— Прекрасно. А вы?
— Это хорошо. Это очень хорошее начало. — Зевнув, он понял, что вполне мог бы поспать в кресле. — Я немного устал. Большую часть дня мы интервьюировали парапсихологов, которые умеют пользоваться компьютерами и решать математические уравнения. Я разговаривал с женщиной, утверждавшей, что у нее много раз было ощущение «отстраненности». — Он невольно зевнул. Эй Джи не смогла сдержать улыбки.
— Да, я слышала этот термин.
— И вот в таком состоянии она совершала путешествие по всей Европе!
— Хорошая экономия на авиабилетах!
— Да уж!
Эй Джи начала проникаться к нему симпатией, ее охватывало нечто вроде изумления.
— Дэвид, вам трудно отделить зерна от плевел?
— Можно сформулировать и так. Во всяком случае, похоже, мы еще некоторое время весело проведем на Восточном побережье! Нам еще предстоит посещение хироманта в горах западного Мэриленда, дома в Виргинии, где, предположительно, обитает странная молодая девушка с котом, и гипнотизера в Пенсильвании, занимающегося регрессом!
— Потрясающе! Похоже, развлечений у вас выше головы!
— Сомневаюсь, что сейчас у вас есть более увлекательное дело, чем мое!
— Предположим, нет. А что?
— Скажем так, я бы не возражал увидеться с вами!
Идея пришлась ей по душе.
— Дэвид, когда вы ставите вопрос таким образом, у меня нет сил сопротивляться!
— У меня не слишком лирическое настроение. — «Господи, что я несу?» — нахмурившись, подумал он. Но звонок к ней был таким спонтанным, что он не успел построить какой-то план беседы. А это всегда ошибка. — Послушайте, если я сказал, что думаю о вас, что хочу вас видеть, а вы кокетничаете, то это просто неприлично! В конце концов, я за что плачу, за спор или за разговор?
— И беседа со мной не укладывается в ваш бюджет?
— Увидимся? — Все же Эй Джи его позабавила. — Давайте попробуем провести небольшой эксперимент. За эти дни я столько их насмотрелся, что, думаю, набил в этом руку!
Эй Джи снова легла, даже не подумав о том, что уже на десять минут выбивается из привычного расписания.
— Что за эксперимент?
— Вы скажете мне что-нибудь приятное. Сейчас это будет совершенно неуместно, поэтому мы начнем с этого… Ну же, давайте — торопил он через пятнадцать секунд полного молчания.
— Я ничего не могу придумать!
— Не жеманничайте, Эй Джи!
— Ну хорошо. Ваш документальный фильм о женщинах в правительстве был невероятно интересным, познавательным и совершенно объективным. Я не почувствовала в нем ни капли ни мужского, ни женского шовинизма.
— Хорошее начало, но, может быть, что-то более личное?
— Более личное? — задумалась она и улыбнулась в потолок. Когда она в последний раз лежала на своей постели и флиртовала по телефону? Да и было ли это вообще? Наверное, ей не повредит на расстоянии трех тысяч миль почувствовать себя шестнадцатилетней девчонкой, теряющей голову от страсти. — Как вам такой вариант? Если вы когда-нибудь решите попытать свои силы по ту сторону камеры, я сумею сделать вас звездой!
— Слишком избито, — забраковал Дэвид, но поймал себя на том, что широко улыбается.
— Вы очень придирчивы. А если я скажу, что вы могли бы, только могли бы, стать интересным собеседником? На вас не противно смотреть и с вами не скучно!
— Очень безразлично, Эй Джи.
— Хотите принимайте, хотите нет.
