на мысе Канаверал, и мистер Маккарти сейчас разговаривает с ними по телефону. Два других принадлежат «Феникс авиэйшн».
– Компании, чья ракета едва не угробила нас в воздухе?
– Да.
– Забудь о них. Будем надеяться, что Маку удастся договориться с НАСА.
– Я могу еще чем-нибудь помочь?
Гилкренски взглянул на экран.
– Да, Мария. Я хочу, чтобы ты оставалась в номере, пока мы с Маком станем искать Джил.
– Почему, Тео? Моя помощь очень пригодится вертолетам, особенно в радиоэлектронных поисках.
– Конечно, но… дело не в этом. Если честно, меня стало настораживать твое отношение к мисс Маккарти. Тот инцидент с огнетушителями и твоя реакция, когда мы остались на острове одни… Боюсь, твои эмоции мешают тебе правильно смотреть на вещи.
Мария нахмурилась:
– Если в моих поступках появилось что-то неправильное, то проблема в конфликте приоритетов.
– Ты о чем?
– Я считала, что наша главная задача – изолировать «Дедал» в аэропорту Майами от воздействия земных полей.
– Так оно и есть. Поэтому мы нашли тот самолет.
– Правильно. Потом ты сказал, что цель миссии изменилась и теперь мы должны использовать местную энергию для перемещения во времени.
– Да.
– И что смысл наших действий сводится к тому, чтобы вернуть твою жену и спасти ее от смерти.
– Да, конечно, – нахмурившись, кивнул Гилкренски. – И где конфликт?
– Я не понимаю, зачем ты пытаешься установить близкие отношения с мисс Маккарти.
Гилкренски сел в кресло перед компьютером и взглянул на лицо, смотревшее на него с экрана. Компьютер спокойно встретил его взгляд.
– Мария, я не пытаюсь установить близкие отношения с мисс Маккарти. Как раз это я сказал ей сегодня днем на острове. Поэтому она и была так расстроена. Джил восприняла это, как отказ.
– Понимаю, – сказал компьютер. – А как насчет мисс Райт?
Гилкренски задумался. Он вспомнил Джессику в аэропорту Корка, Джессику на видеоэкране… боль и страдание в ее глазах…
– Это другое дело, Мария.
– Ты о чем?
Похоже, машина его передразнивает.
– Джессика – мой очень давний друг. Я был одинок и утратил всякую надежду вернуться в Египет и спасти свою жену. Я страдал от одиночества, Джессика тоже. Мы были рядом. И… все произошло само собой. Теперь я об этом сожалею, но сделанного не вернешь.
– Я знаю, что такое одиночество, – сказала «Минерва». – Мне это знакомо. Я заперта здесь, словно в клетке.
Гилкренски вспомнил, как Кэти Кирван набросилась на него в Таскаре. Тогда она отвесила ему крепкую пощечину. Со временем он понял почему. Он закрыл глаза, и перед ним возникла Мария, настоящая Мария из прошлой жизни. Теперь она превратилась в призрак, следующий за ним повсюду, образ любимой женщины, которую он глубоко ранил. А рядом с ним была «Минерва» – как сказала Кэти Кирван, мыслящий и живой организм, который он вновь и вновь обрекал на мучительное существование…
Это было выше его сил.
– Прости, Мария. Сейчас я просто не могу со всем этим справиться. Мы поговорим, когда я вернусь.
Он направился к двери и вышел в холл.
– Тео!
Гилкренски захлопнул дверь. Перед ним все еще стоял образ его жены. Почему они так часто ссорились? Зачем он причинял ей столько боли? Как он мог не видеть, к чему это ведет? Но было и нечто другое, что задевало его сильнее всего, пронзало до глубины сердца, – это правота, которую он слышал в словах «Минервы». Он действительно утратил интерес к своей работе. Его отступничество – вот что уязвляло Джессику и Джил.
Сейчас он мог думать только о Марии.
Джесс это поняла. Надо было сразу объясниться с Джил. А теперь ее жизнь в опасности, и виноват в этом только он.
Из конференц-зала вышел Мак Маккарти.
– Ну что, вертолет будет? – спросил Гилкренски.
– Возможно. Если погода продержится, НАСА обещало одолжить свой «Си-кинг». Но нам придется поторопиться, пока они не отдали его кому-нибудь другому.
