Неприятности начались с того, что за грудой угля обнаружили пустоту, а это означало, что не хватит топлива, чтобы дойти до нужного им порта. Ничуть не обескураженный, Дихнель приказал поднять парус, чтобы использовать силу муссонных ветров. Для этой цели взяли брезент, которым были накрыты люки. Для того чтобы давление пара не падало, он постепенно пускал в ход все, что горит: бочки, крышки люков, изоляцию, тали, двери, мебель, деревянную панельную обшивку, – все это рубилось на куски или распиливалось единственной ручной ножовкой, имевшейся на борту. Дихнель использовал в качестве топлива любую мелочь.
Заметив признаки надвигающегося бунта среди пленных, он успокоил их, указав на виднеющийся на горизонте дымок и намекнув, что «Атлантис» находится в радиусе приема и передачи и обрушится на них без промедления. Шкиперы, старые морские волки, помогли восстановить спокойствие и порядок. Пленники успокоились, когда Дихнель открыто продемонстрировал им, что осталось из припасов, и разъяснил необходимость соблюдать строжайшую экономию. Преодолев многочисленные трудности и опасности на своем пути, он добрался до побережья Сомали, но прибыл не в Могадишо, который недавно подвергся обстрелу со стороны военно-морских сил Великобритании, а в маленький порт Кисимайо, где, не имея под рукой точных карт, посадил судно на мель. Тем не менее, он снял «Дурмитор» с мели и окончательно пришвартовался 23 ноября 1940 года. На борту осталось 200 килограммов угля, 300 килограммов бобов и ни капли пресной воды. После высадки на берег Дихнель вместе со своим экипажем и пленными был должным образом арестован и с торжеством провезен на грузовиках через поселки и деревни, прежде чем ошибка была исправлена и он вновь обрел свободу.
Такова, вкратце, эпопея младшего лейтенанта Дихнеля и корабля под названием «Дурмитор». Четыре месяца спустя ему и его команде предстояло вернуться на «Атлантис» с борта судна «Еловая скала».
Глава 14
ТАНКЕРЫ И СЕКРЕТНЫЕ ДОКУМЕНТЫ
Вечером 8 ноября, когда мы находились севернее экватора, на расстоянии одного дневного перехода от него, мы заметили судно, плывущее в восточном направлении, и осторожно устремились вслед за ним. Поначалу было трудно различить что-либо, кроме необычно длинной ровной палубы, характерной для танкера. Или это был крейсер? Силуэт вырисовывался на фоне светлого неба. Для «Атлантиса» фоном служили более темный горизонт и тяжелые дождевые тучи. По истечении 20 минут мы подошли достаточно близко и смогли определить судно как танкер с плохой светомаскировкой.
Я велел поднять откидные борта, но приказа открыть огонь не отдавал. С расстояния 50 метров наш прожектор ярко высветил вероятную мишень; мы сразу же отметили для себя то обстоятельство, что у корабельного орудия никого не было, а также обратили внимание на черную дымовую трубу с большой красной буквой «К».
Мы просигналили фонарем: «Немедленно лечь в дрейф. Рацией не пользоваться. Чье судно?»
Последовал ответ: «Тедди», Осло. Что вам нужно?»
«Вас подвергнут досмотру», – ответил я.
С танкера просигналили: «Хорошо».
«Пользоваться радиосвязью запрещено», – повторил я.
После паузы последовал вопрос: «Мы можем продолжать следовать своим курсом?»
«Кто вы?» – запросили с танкера и получили ответ: «Британский военный корабль «Антенор»[21].
Танкер дал три долгих гудка в знак того, что они застопорили ход; орудие оставалось зачехленным. Моя абордажная команда бросилась готовиться к спуску на воду.
Я выбрал название британского вспомогательного крейсера, потому что он своими обводами напоминал «Атлантис», и я надеялся сохранить обман до того момента, когда абордажная команда поднимется на борт и не даст противнику возможности послать сигнал SOS. Экипаж танкера не предпринял никаких попыток спустить трап. Норвежцев слепил луч прожектора, и только когда мои люди были уже на борту, они поняли, с кем их свела судьба. Но было уже поздно.
«Тедди», судно водоизмещением 6748 тонн, следовало из Абадана в Сингапур, имея на борту 10 тысяч тонн машинного масла. Я послал на борт этого танкера призовой экипаж под командой младшего лейтенанта Брауэра и велел ему ожидать нас в точке рандеву примерно в 800 километрах к югу. Норвежский капитан Торлуткен сообщил, что в его бункерах содержится 500 тонн дизельного топлива, но я отложил решение этого вопроса на более поздний срок и уж тогда намеревался сделать выбор – то ли перебросить это горючее на борт «Атлантиса» для собственных нужд, то ли отправить в качестве приза в Японию; видимость в тот момент была очень плохой, чтобы начать перекачку топлива, и мне не хотелось, чтобы меня застали врасплох. Луна скрылась за тучами, и от частых порывов дождя ночной мрак еще больше сгустился. В таких условиях обоим судам стало трудно маневрировать. К тому же первый из отправленных нами катеров получил повреждение – на винт намоталась якорная цепь, – и его пришлось взять на буксир второму катеру; но когда эта операция была завершена, у второго катера вышел из строя руль на пути к танкеру, с которого команда катера собиралась снять оставшихся норвежцев. Попытка править рулем при помощи канатов не увенчалась успехом, и нам пришлось спустить на воду еще один катер, чтобы доставить приказ экипажу призового судна и привести обратно первый катер.
Захваченный танкер был отправлен в квадрат «Мангры» чуть южнее экватора, где мы должны были вновь встретиться после того, как совершим вылазку в Бенгальский залив. Я также решил, что мы заберем с танкера дизельное топливо и 1000 тонн машинного масла, а затем потопим корабль. Я принял это решение, когда понял, что 500 тонн дизельного топлива с танкера «Тедди» помогут «Атлантису» продержаться еще два месяца. Необходимость сохранять свою независимость представляла собой задачу первостепенной важности. Это было гораздо важнее, чем оставить «Тедди» в качестве резерва для «Ориона», сжигавшего тонны машинного масла и дизельного топлива. Должен добавить, что на мое решение в основном повлияло полное отсутствие каких бы то ни было обстоятельных директив Морского штаба и кодовых групп для передачи сообщений о захвате танкеров, а также проявленная близорукость в организации обоюдного снабжения между дизельными рейдерами, которые нуждаются в топливе и смазке.
Почти одновременно с нами «Пингвин» захватил австралийский танкер, перевозивший 10 тысяч тонн дизельного топлива. Поскольку для передачи сообщений о танкерах не имелось специального кода, то «Пингвин» попросту передал, что бункеры захваченного судна заполнены доверху. Если бы они сообщили, что «в наличии имеется 10 тысяч тонн дизельного топлива», я бы знал, что у «Пингвина» хватает топлива для «Атлантиса», и не нужно было бы топить «Тедди»; танкер можно было бы передать «Ориону» в качестве заправщика или отправить в Японию.
В течение суток мы добились очередного успеха. Стартовав в хорошую погоду, гидросамолет вернулся, и пилот доложил, что к северу от «Атлантиса» замечено судно, следующее курсом на восток. Я тотчас лег на соответствующий курс, с тем чтобы с наступлением темноты поравняться с неизвестным судном. Мы шли на полной скорости, и, когда внезапно, как это всегда бывает в тропиках, спустилась ночь, противник появился, как и было запланировано. Взошла луна, и при ее свете мы смогли распознать судно – это был еще один большой танкер. Но луна высветила и «Атлантис», и едва мы приблизились, как танкер резко отвернул от нас и принялся лихорадочно передавать: «QQQ – QQQ – QQQ – координаты 2°34' северной широты, 70°56' восточной долготы. «Оле Якоб». Нас преследует неизвестное судно». «Оле Якоб» оказался еще одним норвежским танкером. Я был полон решимости во что бы то ни стало завладеть этой добычей. Мне было ясно, что если отдам приказ открыть огонь из орудий, то цель будет охвачена пламенем за считаные секунды, и груз, который мог оказаться как нельзя более кстати для машин «Атлантиса», будет для нас потерян. Мы должны были попытаться взять танкер на абордаж и силой принудить их сдаться. Но прежде чем пойти на эту крайнюю меру, противника – как и в случае с «Тедди» – следовало обмануть и успокоить. Для этого нужно было обменяться сигналами; с этой целью с борта «Атлантиса» просигналили фонарем, что наше судно – это британский военный корабль «Антенор».
«Прекратите преследование», – отреагировал танкер.
Мы вновь и вновь посылали запрос, пока не получили ответ: «Норвежский танкер».
«Остановитесь. Я хочу осмотреть судно», – передали с борта «Атлантиса».
«Принято».
«На связи британский военный корабль «Антенор».
«Оле Якоб». Все в порядке, застопорили ход».
