следует продолжать только в том случае, если на третьем году ее ведения весь вермахт будет снабжаться продовольствием из России».[745] Иначе его (как и прочих немцев) кормить будет просто нечем…
В контексте этой темы и развиваются последующие месяцы. У Геббельса в июньских записях как будто слюнки текут в предвкушении: «Сырьевые ресурсы этой богатой страны теперь мы сможем использовать». «Богатые поля Украины манят».[746]
Запись в дневнике Геббельса датирована 16 июня, а 20-го выступает (уже официально) с закрытой речью Розенберг (рейхсминистр восточных оккупированных территорий), и речь все об этом же: «Обеспечение продовольствием германского народа в течение этих лет несомненно будет главнейшим германским требованием на Востоке, южные области и Северный Кавказ должны будут послужить компенсацией в деле обеспечения продовольствием германского народа. Мы не берем на себя никакого обязательства по поводу того, чтобы кормить русский народ продуктами из этих областей изобилия».[747]
И грабили, грабили беспощадно: «В сентябре [1941 г. ] фашистская пресса сообщила о прибытии первых продовольственных эшелонов в Берлин. Примерно через год Розенберг сообщил о прибытии трехтысячного эшелона с продовольствием из оккупированных советских областей и добавил, что без этих поставок невозможно было бы обеспечить снабжение продуктами питания население Германии».[748] «В войну положение на немецком продовольственном рынке во многом «стабилизировали» за счет ограбления оккупированных стран: в 1941–1943 гг. в Германию было вывезено 25 млн тонн продовольствия, за счет чего на четверть были увеличены гражданские рационы».[749]
Но и награбленных летом и осенью 1941 г. запасов продуктов в Советском Союзе опять хватило ненадолго (как и награбленное летом 1940 г. в Западной Европе закончилось в считаные месяцы) — и весной 1942 г. вновь сокращается выдача продуктов по карточкам! «Распоряжение Гитлера о сокращении с апреля 1942 г. карточных норм Геббельс распорядился держать в строжайшей тайне, но слух об этом каким-то образом просочился в общество и моментально распространился. Истинные масштабы негативного воздействия снижения карточных норм превзошли самые худшие ожидания нацистского руководства, некоторая часть населения была просто подавлена этим известием. СД передавала из Берлина, что перспектива питаться хуже, чем все европейцы, чрезвычайно угнетала людей. Чувство, что досыта теперь уже не поесть, поскольку есть просто нечего, подавляло население (особенно рабочих, занятых на тяжелом производстве, а также домохозяек, которые часами стояли в очередях, не зная, достанется ли им брюква, подмороженная капуста, картофель плохого качества или они уйдут ни с чем)». «Из Рура СД передавала, что из продовольственных магазинов исчезли рыба, яйца, овощи, фасоль, продукты детского питания».[750] (Напомню, что речь идет о сводках, составляемых СД — нацистской службой безопасности, достовернее и официальнее некуда.)
«Немцы, которые пережили Первую мировую войну, весной 1942 г. начали засевать овощами цветочные клумбы и газоны, на верандах и балконах начали выращивать кроликов, разводили кур, гусей, уток».[751] (Представьте себе это в своей квартире. И очень стойкий и специфический запах животных испражнений тоже представьте.)
Впрочем, на некоторые праздники в году выдачи продуктов «неслыханно» увеличивали (ненадолго) — в 1942 г. известно о «дополнительном пайке на Новый год (карточная норма выдачи мяса увеличилась на 50 г. еженедельно, хлебную норму вернули на уровень апреля — 2250 г. еженедельно)»…[752]
Граждане «великого и процветающего Рейха» тогда уже открыто завидовали жителям «прогнивших либеральных» и «расово смешанных» стран Западной Европы. Адъютант Паулюса Вильгельм Адам пишет в своих воспоминаниях о том, что ему рассказал как раз весной 1942 г. его знакомый, живший в гессенском городке Мюнцберг: «У кого близкие на Западе или в Северной Европе, те, как и прежде, довольны. Вы даже представить себе не можете, чего только не шлют им оттуда наши солдаты: продукты, ткани, белье, платья».[753] К этому моменту мы вернемся чуть далее.
Вновь на какое-то время поднявшись после вывоза урожаев зерна и мяса забитого скота из Восточной Европы осенью 1942 г., летом 1943 г. нормы выдачи были снова урезаны. «В июне 1943 г. нормы выдачи мяса населению были сокращены наполовину, картофеля — основного продукта питания — в три раза».[754] Известны (из свидетельства статс-секретаря по продовольствию Рике) и уменьшенные нормы выдачи — 250 г. мяса в неделю (уменьшение произошло с 400 до 250 г, практически в два раза). Также в среднем по карточкам можно было получить 200 г. жиров, 225 г. сахара, 175 г. мармелада, а также 3 кг картофеля (с этого времени и его стали нормировать).[755] Уже «в марте 1944 г. более чем на четверть уменьшилась выдача жиров»[756] (которая и так составляла всего 200 г. в неделю). «Зимой 1944/45 г. ежедневная норма выдачи продовольствия достигла мизерного уровня, а весной 1945 г. регулярное снабжение населения продовольствием вообще прекратилось. 5 апреля 1945 г. местным отделениям нацистской партии была разослана за подписью фашистского «продовольственного эксперта», некоего профессора Шенка, директива о жизни «при простейших условиях», в которой рекомендовались «новейшие питательные средства» — хлеб из рапса, древесная кора, каштаны, кофе из желудей. В директиве содержались также советы о сборе и употреблении в пищу трав, диких растений, ягод, корней, грибов, теплокровных животных, лягушек, улиток и т. д.».[757] Нацистское руководство предложило гражданам великой развитой страны вернуться к образу жизни пещерных людей…
Это, конечно, уровень худших времен войны, но и в период наибольших побед весной 1941 г. Германия все равно стояла на пороге голода, и нападение на СССР и ограбление его ресурсов лишь на несколько лет отсрочило печальный финал. А так это — закономерный итог всей политики, начатой уже в первые годы после прихода нацистов к власти с сокращением закупок продуктов за рубежом, что вызвало резкий кризис уже в 1936 г.
Кстати, вы не удивились, прочтя чуть выше, что стоящие в западных странах солдаты шлют с посылками домой, в победоносный Рейх, не только продукты, но и одежду? Одежда и обувь в Рейхе тоже были по карточкам, и их тоже вечно не хватало или же выдавалось что-то ненадлежащего качества!
Зимой 1936/1937 гг., как отметил Ширер у стоявших в очередях немцев, «костюмы мужчин и платья женщин сделаны из целлюлозного сырья».[758] Поясню — в наши дни и тогда самая дешевенькая, плохонькая и не греющая одежда изготовляется из вискозы, искусственной ткани, получаемой из древесной целлюлозы. Беда в том, что другого тогда на выбор у немцев и не было — 28 октября 1939 г. Ширер отметил на основе поступающей информации, что, «совсем не имея собственного хлопка и почти не имея шерсти, германский народ вынужден будет до конца войны обходиться той одеждой, которая есть».[759] «А еще газеты извещают, что мы больше не сможем поставить новые подметки на обувь. Нет кожи. Надо подождать, пока не появится новый заменитель».[760] Хлопок в Германии не растет, шерсть и выделанную кожу в основном завозили из-за рубежа, и вот теперь граждане «тысячелетнего Рейха» не могут одеться по-человечески — ведь валюта идет на закупку сырья и технологий для оружия…
И вот уже почти взрывная новость 30 октября 1939 г.: «Сегодня плохие новости для народа. Сейчас, когда наступила дождливая и холодная погода и скоро выпадет снег, правительство объявило, что этой зимой только пять процентов населения имеют право купить новые резиновые галоши и боты. Имеющиеся запасы такой обуви будут выдаваться в первую очередь почтальонам, газетчикам и уборщикам улиц».[761] Ну и, надо полагать, партийные функционеры и эсэсовцы тоже разутыми в слякоть бы не остались.
