накидках, с веерами из страусиных перьев. Блеск драгоценностей затмевал яркое освещение. Пространство, казалось, ожило от смеха, голосов, от мелодичных чистых звуков струнного квартета. Официанты в белых пиджаках разносили экзотические аперитивы, банкетные столы в дальней части зала буквально ломились от разнообразных блюд. Ксандрия решила сделать доминантными тропические мотивы. Цветы для декора высокие, в цветовой гамме преобладало оранжевое и пурпурное. Пальмы высотой футов в тридцать украшали четыре угла зала. Слейд почти не осознавал эти тщательно продуманные детали. Он глядел на танцоров, кружащихся в облаках сверкающих лент и громкой музыки. И среди них - его жена.
Она танцевала с каким-то старым знакомым. Она танцует уже полчаса. Слейду показалось, что она так надолго ушла танцевать, чтобы не общаться с ним.
К особняку Манна они ехали почти в полном молчании. Слейд хорошо понимал, что их брак - под угрозой. Когда-то веселая и раскованная, Регина сидела рядом с ним бледная и отрешенная. Ее попытки завязать легкую беседу были безуспешными. Подавленный своим поступком, Слейд не мог парировать ее реплики. Но стоило им приехать, как Регина преобразилась. Он с удивлением наблюдал за нею. Она с легкостью обменивалась любезностями с незнакомыми или совершенно незнакомыми людьми, как будто все в ее жизни прекрасно.
Она - настоящая светская леди. Каждому с ней легко. Регина - весела, красива, великолепна! И каждый восхищается ею, попадая под власть ее неотразимого обаяния!
Он тоже восхищается ею. Он всегда ею восхищался, с самого начала. Этот внешний лоск, он знал, дается ей не так уж легко. Он знал, что после прошлой ночи, его грубых слов, она все еще не отошла. Он сожалеет. Еще эта встреча с Элизабет, которая оставила у него горький привкус. С первого мгновения, тотчас же он невзлюбил ее. Впрочем, об Элизабет Синклер можно быстро забыть. Но забудутся ли события прошлого вечера?
Он никак не мог прогнать образ Регины, умоляющей отца дать ей приданое. Он никогда не забудет даже звук ее голоса в этот миг. Хотя он сказал, что не будет использовать ее деньги, она, конечно, не могла расстаться со своим состоянием. Он не проклинал ее за практичность. Она вполне заслуживает того, чтобы жить как принцесса. Она заслуживает этого более чем любая другая женщина.
Его преследовали слова ее отца. Конечно, он, Слейд, не первое ее увлечение. Как и Шелтон, Слейд сомневался, будет ли он последним.
Легче всего поверить в то, во что так хотелось верить: она любит его. Но это же глупо. Они так не похожи друг на друга. Он всегда это осознавал, но сейчас разница стала еще очевиднее. И то, что он видел, как легко здесь, во время приема, она вращается в высших кругах Сан-Франциско, было окончательным доказательством. Ей нравится эта жизнь, он же ненавидит всю эту мишуру. Всегда ненавидел. Он простой человек с простыми потребностями. Жизнь в Мирамаре - вот то, о чем он всегда мечтал. Всегда. До того, как появилась Регина. Как он мог хоть на секунду подумать, что она будет счастлива с ним в Мирамаре? Она принадлежит этому яркому, бездумному празднику. Вот и доказательство того, что он - прав.
Слейд отвернулся от танцующих и смешался с толпой.
Регина, в конце концов, отказалась от пятого или шестого танца. Ей даже не надо было выдумывать какой-нибудь предлог - она действительно устала. Вечер казался бесконечным. В прежние времена подобный прием восхитил бы ее. Теперь ей потребовались все ее светские навыки и сила характера, чтобы выказать дружелюбие и приветливость по отношению к гостям, которые пришли сюда в честь ее и Слейда.
Она давно уже не видела мужа. Его отчуждение пугало ее. С каждой минутой он все отдаляется и. отдаляется от нее. Регина не могла понять, почему. В чем она виновата? Она вела себя непринужденно, умела включать его в любую завязывающуюся беседу, даже когда было ясно, что сам он не очень этого хочет.
В ней нарастало отчаяние. Этот вечер должен был бы стать прекрасной возможностью для них обоих упрочить их союз, они должны были бы предстать сплоченной семьей перед гостями. Но все шло наперекосяк. И холодное гнетущее чувство прокрадывалось в ее сердце.
Усталая, Регина направилась в туалетный салон припудрить лицо. Продвигаясь через толпу, она искала глазами Слейда. Увидев, что родители делают ей знаки руками, предлагая подойти, Регина жестом показала им, что через пару минут, вернется. Нет, сегодня ей не хочется с ними разговаривать. Стоит только пристально глянуть на нее, и они тут же поймут, что она несчастна.
Она действительно несчастна. Даже испугана. Как они дальше будут жить со Слейдом, если их отношения все ухудшаются и ухудшаются? Как она сможет предотвратить это, если даже не понимает всех причин?
Она проходила мимо дверей на террасу, когда заметила снаружи какие-то тени. Терраса была освещена дюжиной бумажных фонариков, развешанных в разных местах и мерцающих, как маленькие луны. Ее взгляд остановился на знакомой фигуре. Рик тоже увидел ее. Передернув плечами, он вошел в дом.
- Вы пришли!
- Да, черт побери, да, - Рик чувствовал себя неловко, - Вы умеете убеждать.
Регина улыбнулась. Улыбка была еле заметной, но это была ее первая искренняя улыбка за весь вечер.
- Вы неважно выглядите, - довольно прямолинейно отметил Рик. - С вас достаточно. Слейду пора отвезти вас домой.
Слезы застилали ее глаза, слезы, не имеющие ничего общего с ее проблемами. Она указала в сторону бальной залы:
- Он где-то там. Пойдите к нему, Рик.
- Я не должен бы быть здесь. Рик не шелохнулся.
- Нет, вы ДОЛЖНЫ быть здесь, - сказала она, взяв его за руку.
Пудра подождет, есть более важные дела.
- Пойдемте со мной.
Рик неохотно позволил ей увести себя. В конце концов они нашли Слейда, стоявшего в одиночестве у пальмы в горшке. Ей неожиданно подумалось, что эта одинокая фигура под пальмой - словно символ его добровольной ссылки в Сан-Франциско.
Он увидел их. Глаза Слейда от удивления округлились. Рик кивнул сыну:
- Забавно!
- Я не верю, - сказал Слейд. - Я живу в городе уже десять лет и до последнего времени не видел тебя здесь ни разу. Но на этой неделе мы видимся уже дважды. Я не верю своим глазам.
Рик пошевелил руками в карманах.
- Я приехал в город поговорить с твоей женой. Но поскольку она не хочет попросить тебя вернуться, я понял, что мне придется сделать это самому.
- Что?!
- Ты слышал. Ты уехал, Эдвард уехал. Я не могу заправлять всем один.
- Можешь, Рик, можешь. Даже когда Джеймс был жив, ты всем управлял один.
- Слейд! - вдруг опомнилась Регина. - Твой отец просит тебя вернуться домой!
- Слышал. Я подумаю над этим.
- Что за черт! Какие еще раздумья? - в голосе Рика копился гнев. - Ты предпочитаешь это сборище Мирамару? Мирамар - это настоящее, а здесь сплошная мишура и больше - ничего!
- Я хочу подумать над тем, сколько именно времени тебе потребовалось, чтобы попросить меня вернуться? Раньше ты не просил!
- Прекратите! - воскликнула Регина. - Почему бы вам не забыть о вашей пресловутой гордости и признать, что вы нужны друг другу? Почему?? Будьте вы оба прокляты!
Она повернулась и бросилась бежать.
Все! С нее хватит. Она пробежала сквозь толпу и оказалась на террасе, освещенная дюжиной бумажных фонариков. Регина ухватилась за холодную железную решетку, стараясь сдержать слезы.
- Черт тебя побери, - прошептала она, мысленно обращаясь к Слейду. - Упрямый дурак!
Если он отказывается помириться с отцом, помирится ли он с нею?
- Регина?
Она повернулась. Ее отец был не тем человеком, которого сейчас ей хотелось бы видеть.
