Напряжение медленно уходило из его шеи и плеч. Карл потер ладонями лицо и тряхнул головой, смахивая воду; потом снова лег.
На Аэрштине придется нелегко – в этом сомневаться не приходилось. Если работорговцы действительно собрали столько рабов, сколько подозревал Карл, – охранять свой товар они должны очень и очень хорошо.
А это скорее всего означало ружья. Карлу страшно не хотелось посылать людей на ружья. Чак вот уже…
Нет. Руки Карла сжались в кулаки. О Чаке думать нельзя. Так уж устроена жизнь: много хороших людей умрет, прежде чем все кончится.
Обходного пути не было. Не могло быть.
Округлый кусок пахучего мыла лежал на грубо струганном столе рядом с ванной. Карл взял его и принялся намыливаться, взбивая пахнущую фиалкой пену.
Вымыв и вытерев лицо, он откинулся и попытался расслабиться. Но вода остывала слишком быстро. Или он вылезет прямо сейчас, или…
Или что-нибудь придумает.
– Стража! – крикнул он, стараясь, чтобы голос его звучал одновременно громко и спокойно.
Почти сразу в дверь просунулось лицо Рестия.
– Звал, Карл?
– Да. Постучи в дверь кузни и спроси Словотского – не заглянет ли он ко мне на минутку. Погоди, – остановил он Рестия, рванувшегося выполнять просьбу. – Не торопись. Скажи – пусть захватит кусок раскаленного железа. – Он шлепнул по воде. – Побольше.
Рестий улыбнулся.
– Понял. – Он исчез и через пару минут возвратился со Словотским. В больших клещах Словотский держал железный брусок – и даже в проникающем сквозь дверь свете видно было его алое мерцание.
– Ба, да мы капризничаем… – Уолтер погрузил брус одним концом в ванну. – Ну как?
– Лучше. – Карл шевелил под водой руками и ногами, стараясь разогнать горячую воду по всей ванне. – Гораздо лучше. Я твой должник. Когда надумаешь лезть в воду, я тебе ее согрею. Заметано?
– Заметано. – Словотский явно не собирался уходить. Он опустил клещи на пол и облокотился о край ванны. – Есть разговор. – Он выпятил губы, открыл рот, закрыл его…
– Ну? Ты что – робеешь, старик?
– Я?.. Да нет, просто… Как ты думаешь, скоро мы здесь закончим?
Карл пожал плечами:
– Ну, думаю, на Аэрштин мы двинемся недели через три. Там все кончится быстро. Что меня тревожит – так это как прекратить потом эту треклятую войну. На это может уйти от пары недель до… – Он не договорил.
– До бог весть какого времени – пока ты не сдашься. – Словотский кивнул. – Возможно, так оно и должно быть… Послушай людей Фурнаэля, Карл. Послушай их. Они хотят не просто мира – они хотят мести. – Он повел плечами. – Я не виню их
– А в том, сколько еще продлится война. Так?
Уолтер прятал глаза.
Карл положил ладонь на его руку.
– Уолтер, где твоя прямота? Вспомни, ты не стыдился смотреть мне в лицо, даже переспав с моей женой…
– Эй! – Уолтер вскинул голову. – Тогда Энди твоей женой не была.
– Твоя правда.
– Но мне не доставляло радости говорить об этом с тобой. Даже и тогда.
– И снова правда. Но не потому, что тебе было стыдно, Ведь так?
– Нет. – Уолтер хмыкнул. – Потому, что я не хотел, чтобы мне оторвали голову.
– Я не стану отрывать тебе голову. Даже если ты заберешь Киру и Дженни и отправишься с Ахирой в Эндел.
У Словотского отвисла челюсть.
– Ты знал?
– Энди догадалась.
Они немного помолчали, потом Карл фыркнул и отшвырнул мыло. Даже теплая, ванна почему-то больше не доставляла ему удовольствия.
– Подай мне простыню, будь добр, – попросил он, вылезая.
Он быстро обтерся, надел амулет и начал одеваться.
– Чего ты от меня хочешь, Уолтер? Разрешения? Ты в нем не нуждаешься. – Карл застегнул на талии пояс меча, ладонь на миг коснулась рукояти.
Словотский взглянул ему прямо в глаза.
– Возможно… возможно, иногда мне кажется, что нуждаюсь. Просто все это… – его жест включал, кажется, все мироздание, – оно все начинает меня доставать. Знаешь, прежде я ведь не совершал ничего более жестокого, чем хороший пинок защитнику, Карл. Это… Не знаю, как и объяснить.
Он отвернулся. Карл схватил его за руку.
– Послушай, – проговорил он, – ты не нуждаешься в моих позволениях, но благословение свое я тебе даю – если хочешь. Мы… много через что прошли вместе, Уолтер, и я люблю тебя, как брата. Если тебе нужны несколько лет отпуска – ты его получил. Это приказ. Ясно?
– Ясно. – Словотский слабо улыбнулся. – Кроме того, до этого ведь может и не дойти. Кто знает? Я вполне могу погибнуть в заварушке на Аэрштине…
– Всегда видишь светлую сторону?
– Всегда.
Они вышли в золотистый закатный свет. Словотский протянул руку.
– Спасибо, Карл. Я оценил. – Он словно хотел сказать что-то еще.
Карл пожал его руку.
– Уолтер…
Карл быстро огляделся. Никто больше не среагировал.
– Что, Карл?
– Эллегон – ты разве не слышишь?
Уолтер покачал головой.
«Эллегон, что там?»
Он чувствовал: Эллегон пытается ответить, но не слышал его. Дракон был, должно быть, страшно зол, так что лишь Карл – да и то урывками – мог поддерживать с ним связь.
– Там беда. – Карл сложил ладони рупором, поднес ко рту и крикнул часовому: – Тревога!
Воин принялся ритмично бить в гонг.
– Уолтер! – Карл уже распоряжался. – Поднимай свое отделение, вооружайтесь – и на стены. Займите оборону. Эрек! Куда, черт возьми, пропал этот… – Он не договорил: юноша уже подбегал к нему. – Послание Пейллу, Чаку… – Он сжал кулаки. – Последнее отставить. Добавь Авенира! Начали! «Эллегон объявил тревогу. Причина неизвестна. Буду у главных ворот. Вооружайте людей, донесения – мне к воротам, с бегунами». Конец. К Валерану: «По коням, и вместе с отрядом – к главным воротам. Приведи моего коня». Конец. К барону Фурнаэлю: «Беда. Я у главных ворот. Если пожелаешь – встречай меня там с капитаном своей стражи». Все. Беги.
«Да, черт побери. Я объявил тревогу. Что происходит?»
Дракон описал круг над укреплениями и тяжело опустился во двор, взметнув столб высушенной солнцем грязи.
