– Хорошо, Тео. Не заводись. Просто помни: все имеет свою цену.
Джессику Райт на дисплее «Минервы» в Каире сменило лицо Марии.
«Уисперер» стоял в окруженном усиленной охраной ангаре корпорации «Гилкрест» в каирском аэропорту. На борту самолета Теодор Гилкренски, Билл Маккарти и другие члены прибывшей из Флориды группы экспертов проводили одну серию тестов за другой.
– Мисс Райт выглядела расстроенной, – заметила Мария, – хотя я не понимаю причин ее беспокойства. Если сопоставить расходы на этот эксперимент с доходами, которые «РКГ» получит от установки «Дедала» на всех авиалиниях, то…
– Ты уверена, что другого способа проверки у нас нет?
– Уверена, Тео. Мы полностью изучили узел, остается еще раз посмотреть на местность, где ему пришлось работать. Думаю, профессор Маккарти согласится со мной.
Билл посмотрел на «Минерву».
– Она права, Тео. Иного выхода нет.
– Она?
– Черт побери, ты прекрасно понял, что я имею в виду. Твой компьютер! Пройдет немало времени, пока я к нему… к ней… привыкну.
– Мне искренне жаль, профессор, – отозвалась Мария. – Тео ввел в меня всю информацию по «уиспереру». Я рассчитывала, что мы сможем обсудить ее, равно как и ваш новый проект «Хай-лифт».
– А я бы воздержался. До того момента, пока ты не станешь кем-нибудь еще. Дело в том, что я хорошо знал настоящую Марию Гилкренски и от общения с тобой меня бросает в дрожь.
– Что ж, если вам это так неприятно…
Лицо Марии исчезло с экрана, на его месте появилось окошко с текстом:
«Вас приветствует „Минерва-3000“. Персонифицированный интерфейс временно отключен. Будьте добры назвать свое имя и код допуска».
– Она обиделась, – сказал Гилкренски.
– Господи, Тео! Тебе не кажется, что ты слишком далеко зашел?
– Не волнуйся, Билл. «Минерва» продолжит контролировать наш эксперимент, а если потребуется ее консультация, я сам переговорю с Марией.
– Да помогут нам небеса!
Покачав головой, Маккарти пошел отдавать распоряжения перед взлетом.
В девятнадцать пятьдесят пять «уисперер» уже стоял метрах в ста от начала взлетно-посадочной полосы. В кресле командира корабля сидел капитан Дэнверс, Гилкренски занял место второго пилота. Билл Маккарти устроился за столиком бортинженера, на котором стояла «Минерва». Мартин Мэлоун и Маргарет Сполдинг расположились на откидных скамьях в самом конце пилотской кабины. За их спинами, в пассажирском, салоне, находились полковник эль-Вассеф, остальные члены экипажа и эксперты.
– Все видят, что мы делаем? – спросил Гилкренски через переговорное устройство.
– Да, доктор, – ответил эль-Вассеф. – На телеэкранах видно каждое ваше движение.
– Требуются еще какие-нибудь уточнения?
– Нет, сэр. – Это был Дэнверс. – Программа «Дедала» содержит тот же полетный план, что и в роковую среду. Машина будет действовать так же, как действовал я, ведя самолет в режиме ручного управления.
– «Икзэйр» шестьсот один, к взлету готовы? – послышался в наушниках вопрос диспетчера.
– Полностью, – откликнулся Дэнверс.
– Ваш позывной – шесть-шесть-один-пять. Стандартный взлет на заход солнца.
– Спасибо, вышка. Начинаю рулежку. – Дэнверс вопросительно взглянул на Гилкренски, дождался его кивка и нажал кнопку включения двигателя.
Самолет вздрогнул и двинулся к взлетной полосе. Тео следил за показаниями приборов. В самом начале дорожки, по обеим сторонам которой к горизонту уходили цепочки огней, машина остановилась. Педаль тормоза ушла в пол, четыре черных тумблера на приборной доске с единым щелчком переключились в крайнее верхнее положение, и сдержанный рокот турбины перерос в пронзительный вой. Гилкренски заметил, с каким напряжением Дэнверс всматривается в прыгающие стрелки приборов.
– Девяносто четыре процента взлетной мощности, – доложил Маккарти. – Девяносто шесть… девяносто восемь… Ну, тронулись!
Педаль тормоза поднялась, и машина устремилась вперед. Цепочки огней по сторонам взлетной полосы превратились в две сплошные светящиеся линии. Тео почувствовал, как сила перегрузки вдавливает его в спинку кресла.
– Скорость сто двадцать узлов! – крикнул Билл.
Нос «уисперера» пошел вверх, серый бетон полосы куда-то провалился.
– Пока все в норме, – заметил Маккарти, ощутив снизу легкий толчок убравшихся в свои гнезда шасси.
– Курс? – спросил Гилкренски.
– Приближаемся к радиомаяку, от него возьмем азимут двести девяносто пять градусов, – ответил Дэнверс.
