Он засмеялся:
– Дети растут быстро.
– Ладно, я все поняла, – сказала Кэндис и серьезно добавила: – Джек, я…
– Что?
– Проклятие, Джек! Я хочу, чтобы у ребенка было все: настоящая одежда, игрушки, конфеты, пони и дом, черт побери! С садом!
Джек остановился и положил руки ей на плечи. Ее слова переворачивали ему душу.
– Я хочу дать тебе все это.
– Тогда давай уедем отсюда!
– Хочешь, чтобы я сбежал, как последний трус, да?
– Ты должен позаботиться о своей семье!
– У малышей апачей счастливое детство. По-моему, ты думаешь не о ребенке, а о себе.
– Нет, я думаю о нас обоих – обо всех нас! И потом, наш ребенок не апачи. Можешь ты это понять?
– Мне казалось, ты счастлива.
– Ты ошибался.
– Но ведь ты любишь меня, – с отчаянием сказал Джек. – Разве нет?
Кэндис промолчала. Сжав в руке детское платьице, она пошла прочь.
Джек рванулся за ней. Он понимал, что жена права. Их ребенок на три четверти белый. Джек мечтал дать Кэндис все, что она хочет. Но как? Ведь его долг – находиться здесь. Или нет? Может, его долг не в том, чтобы оставаться с взрастившими его людьми, а в том, чтобы заботиться о своей семье и ее будущем?
Но как быть с Шоцки? Его душа взывает к отмщению. Джек прислонился к развесистому дубу. Он с самого начала знал, что такая жизнь не годится для его жены и ребенка. Потому и уехал к Кочису, не взяв Кэндис с собой. А потом увез ее насильно, уступив ревности и гневу. Но он рад, что она здесь, с ним! Джек не мог представить себе жизни без Кэндис. Если бы она действительно любила его, то с радостью принесла бы эту жертву.
И все же он не вправе требовать от нее, чтобы она жила с апачами.
Не будь он таким эгоистом, ни за что не позволил бы ей с ребенком уехать.
Осознание этого оказалось слишком болезненным. Джек подавил угрызения совести, но знал, что они никуда не денутся и будут терзать его еще долго.
Глава 78
Джек поежился под ее обвиняющим взглядом.
– Мы ненадолго. На пару дней, – сказал он, придерживая вороного, нетерпеливо перебиравшего копытами.
Лицо Кэндис болезненно исказилось:
– Как ты можешь убивать?
Джек упрямо сжал губы, не желая втягиваться в бесплодную дискуссию. Вскочив в седло, он бросил на Кэндис жесткий взгляд, повернул вороного и пустился рысью вслед за отрядом, направлявшимся к выходу из каньона. Джек чувствовал на себе взгляд жены, полный осуждения, тревоги и даже неприязни – эмоций, в точности отражавших его собственные чувства.
Весь день они скакали ровным аллюром, на сей раз всего две сотни воинов. Джек ехал рядом с Нахилзи, возглавлявшим отряд. Их путь лежал на север, к долине Аравиапа, где разведчики Кочиса засекли конвой, сопровождавший фургоны с припасами в форт Брекенридж. Забираться так далеко было рискованно, но нападение на конвой давало единственную возможность добыть оружие и боеприпасы.
Джек неотступно думал о лейтенанте Морисе, отдавшем приказ повесить пленников, о человеке, погубившем Шоцки. Казалось, целая жизнь отделяла его от роковых событий в феврале. Лейтенант все еще находился в Брекенридже. Мысль об этом вселяла в Джека убийственную ярость и жажду крови. Он испытывал первобытную, но естественную для апачей потребность отомстить.
Они атаковали конвой на закате следующего дня. Солдаты имели глупость разбить лагерь на дне оврага. Белые часто использовали пересохшие русла в качестве дорог вместо того, чтобы по примеру апачей перемещаться по горным тропам. Это было куда безопаснее, хотя и медленнее. Такие овраги – узкие, с крутыми склонами – представляли собой идеальное место для засады.
Две сотни воинов обрушились лавиной на пятьдесят кавалеристов, следовавших верхом на мулах.
Солдаты быстро сориентировались. Соорудив из перевернутых фургонов баррикаду, они открыли ответный огонь. В первые же секунды трое из них были убиты, но раненых успели оттащить за укрытие. Налетевшие со всех сторон апачи носились вокруг, поливая обороняющихся дождем из свинца и стрел. Осадив коня, Джек некоторое время наблюдал за происходящим. Не сумей солдаты так удачно расположить фургоны, их участь была бы решена. Теперь же они могли обороняться часами, выжидая, пока апачи выдохнутся или израсходуют все боеприпасы. А значит, не выполнят своей задачи и окажутся в еще более тяжелом положении, чем до нападения на конвой.
Джек пустил вороного в галоп и врезался в самую гущу схватки. Он выстрелил, опережая противника, целившегося в него из-за ощетинившейся ружьями баррикады. Его пуля нашла цель, и голова солдата исчезла за фургоном. Совсем рядом просвистела ответная пуля, едва не задев бок вороного. Джек снова выстрелил на полном скаку, но промазал, сожалея, что приходится расходовать боеприпасы впустую.
Что-то заставило его обернуться.
