«Стрижик мой ясный!..» Сердце Света вдруг зашлось от какого-то странного чувства. Вновь захотелось плакать – но теперь не от тоски и растерянности, а от… Свет и сам не понял – от чего. И чтобы избавиться от этого непонимания, он сказал:
– А для нас матерью была колдунья Ясна. И не только матерью, но и первой любовницей. Не зря же говорят: «Не та мать, что родила, а та, что вспоила, вскормила да добру научила»!
– Это неправильная поговорка, стрижик мой ясный. Ведь жизнь-то вам дала я. Не будь меня, вы бы не достались этой своей Ясне. И потребуйся моему сыну урок любви, я бы тоже стала вашей первой любовницей… Но ведь вам, как я понимаю, такие уроки не требовались. И Ясна вовсе не сделалась вашей любовницей. Чего мне, к слову, очень жаль!..
– В последнее время я тоже иногда жалею об этом, – признался Свет. И не столько ей, сколько самому себе. – Но тут же ловлю себя на мысли, что, случись тогда такое, я бы жалел и о нем. И эта двойственность не дает мне покоя…
Она вздохнула:
– Вам не дает покоя вовсе не эта двойственность, сыне. Вам не дает покоя то, что ждет вас в будущем. И то, что вам не на кого опереться и не с кем посоветоваться. Потому вы и позвали меня!
– Неправда, – сказал Свет. – О чем я могу с вами посоветоваться? Вы ведь ничего не понимаете в колдовстве и взаимоотношениях между колдунами!
Она вновь вздохнула:
– Сыне, сыне… Потребность в совете вовсе не означает потребность получить оный совет. Чаще всего человеку нужно, чтобы кто-то поддержал уже принятое им решение. А ведь вы свое решение приняли…
Она была права, и вместо ответа Свет лишь потерся ланитой об ее ланиту, такую же гладкую, как у Забавы. И, наверное, как у Снежаны…
– Ну а раз вы приняли решение, то самое время спать. – Она легла рядом, просунула шуйцу под его шею. – Спите, стрижик мой ясный. А я буду охранять ваш сон. Ведь ваша служанка на это не способна…
– Откуда вы знаете, – пробормотал Свет.
– Да уж знаю… Я ведь была такая же, покудова не родила. Девушки не способны охранить сон мужчины. Наоборот, они способны токмо на то, чтобы его отнять.
Она мягко привлекла его к себе, и давно забытая персь коснулась его ланиты. Свет сразу вспомнил ее и удовлетворенно вздохнул: это был его дом, его трапезная, его колыбель… А колыбельная уже звучала.
– Баю-баюшки-баю… не ложитесь на краю…
– Мама, – пробормотал он, уже засыпая, – простите меня… Я не смог тогда пойти на погост. Не знаю, что со мной вдруг случилось…
– Баю-баюшки-баю… не ложитесь на краю…
Вокруг были тепло и уют – как в детстве.
– Я простила вас еще… до того, как умереть…
Вокруг были правда и честность – словно в юности.
– Баю-баюшки-баю… не ложитесь на краю…
Вокруг были ответственность и справедливость – будто в зрелости.
– Придет серенький волчок… схватит Света за бочок…
Вокруг были вера и надежда – точно в старости.
Вокруг была мама.
И мамина любовь…
21. Взгляд в былое. Лейф Солхейм.
Однажды учитель Андерс сказал Лейфу:
– Вечером у тебя будет гость.
– Какой еще гость? – испугался Лейф. – Зачем? Я не хочу гостей! Что я с ним буду делать?
– Так надо! – В голосе учителя зазвучала привычная твердость. – А что делать, ты, думаю, разберешься быстро. Вспомни книжки, которые читал. Уверен, разберешься…
Весь день Лейф ждал обещанного гостя. И оказалось, что ждать – это очень трудное занятие. Гораздо сложнее любых магических упражнений!..
Но вот, незадолго перед ужином, отворилась всегда запертая дверь, и в Клетке появился весьма странный человек.
Поначалу Лейф и сам не понял, чем именно гость показался ему странным. Человек как человек… Длинные светлые волосы, похожие на волосы самого Лейфа, – правда, перетянутые на затылке синей ленточкой, так что получался хвостик. Подобные хвостики носили некоторые берсерки, те, кто был уверен, что враг в схватке никогда не сможет схватить тебя за шевелюру… И одет гость был подобно Лейфу – рубашка и штаны. Но что-то в нем было необычное.
Тем не менее гость есть гость. Его следует поприветствовать и предложить сесть. Обычно викинги угощали своих визитеров мясом и вином, но у Лейфа, увы, не было ни того ни другого. Пришлось ограничиться разговором…
– Привет, уважаемый господин! – сказал альфар. – Садись, пожалуйста. Чувствуй себя, как дома!.. Меня зовут Лейф Солхейм. А тебя?
Гость вдруг засмеялся, и смех его тоже показался Лейфу необычным.
– А меня Труда Гульбрандсен. И я вовсе не господин. Это ты, наверное, господин. И немалый, раз тебя держат в замке Стуре. Или дворянин или маг… Я же самая простая девушка.
Девушка! – изумился Лейф.
Он читал о девушках. Викинги занимались с ними «любовью», после которой у девушек рождались новые викинги. Смысла этой самой «любви» он не понял, а учитель Андерс ничего не стал объяснять, сказал, что в свое время Лейф все узнает. Неужели «свое время» наступило?..
– Зачем ты здесь?
– Зачем я здесь? – Девушка Труда улыбнулась. – Наверное, для любви. Я живу этим.
Последнюю фразу Лейф не понял, но переспрашивать почему-то не стал. Возможно, помешало неизвестно откуда возникшее в груди волнение…
– Не знаю, правда, почему меня нарядили в мужскую одежду, – продолжала Труда. – Тебе не кажется, что она мне не очень идет?
Этого вопроса Лейф тоже не понял. Разве одежда может куда-то идти?.. Поэтому он легонько пожал плечами и промолчал.
– Я бы лучше надела юбку, но они мне не позволили…
Точно, девушки в книгах носили юбки, вспомнил Лейф. Это такая разновидность брюк…
– А разве сейчас на тебе не юбка? – спросил он.
Глаза Труды сделались большими и круглыми.
– Ты не знаешь, чем юбка отличается от штанов? – расхохоталась она. – Ну, ты меня уморил… – Она вдруг перестала смеяться. – Нет, пожалуй, ты не дворянин и не маг. Те прекрасно знают разницу между мужской и женской одеждой… Не зря мне сказали, что ты очень странный!
– Кто сказал?
– Люди, которые меня нанимали. Заплатили хорошие деньги, но предупредили, чтобы я не задавала вопросов. – Она вновь засмеялась. – А мне что? Я могу и без вопросов… Начнем?
И вновь Лейф ее не понял. Но сообразил: если он сейчас что-нибудь скажет, Труда опять станет смеяться. Поэтому он лишь кивнул и сделал приглашающий жест.
Девушка, лукаво поглядывая на него, сняла брюки и рубашку.
Лейф замер: тело Труды не совсем походило на человеческое. Во-первых, оно оказалось необычно круглым, белым и не очень мускулистым. А во-вторых, на груди у нее покачивались две штучки, каких не имелось у Лейфа. Зато среди волосиков внизу живота у нее не было того, что у Лейфа всегда имелось.
– Как же ты ходишь в туалет? – потрясенно воскликнул он.
Девушка не менее потрясенно вытаращилась на него:
– Очень просто… – И снова расхохоталась: – А-а, ты имеешь в виду, что у меня нет пениса?.. Какой ты смешной, господин! В туалете я вполне могу обойтись и без него. – Труда подняла округлые руки и
