Сморода в столь необычной и неожиданной ситуации… Ну и как он может себя в оной ситуации повести? Выбор-то невелик! Лежать либо ходить по камере из угла в угол… Бегать в нужник каждые десять минут… Орать, чтобы его немедленно выпустили, и требовать судебного заступника… Дичь какая-то!
Ясно одно – Вышате Медоносу в настоящее время арест чародея Смороды невыгоден. Иначе с какой бы стати опекун стал предупреждать оного чародея, что за тем следят люди Кудесника? Вышате проще всего не вмешиваться и посмотреть, чем все закончится… Впрочем, люди Остромира могли следить за мной и в том невозможном случае, буде Кудесник решил предложить мне свой пост… Но в этом-то случае и беспокоиться не о чем! Зато появляется повод для великих беспокойств у Медоноса. Но у Вышаты нет никаких законных оснований добиваться ареста чародея Смороды…
Леший меня возьми, да тут опять заколдованный круг какой-то!
Ну а что могут мне вменить, исходя из предварительного обвинения? В чем может заключаться измена чародея Смороды Великому княжеству Словенскому?.. Не нашел вражеского лазутчика? Так дело еще не завершено, судари мои! И как раз выходило на заключительный этап. Не зря же незваные гости побежали ко мне косяком!.. Пришел бы и главный, долгожданный гость, да только вы помешали. Так что вас самих можно обвинить в государственной измене!.. Нет, выдвинутое против меня обвинение лишь повод для изоляции, а за самой изоляцией стоит совсем другое…
Но что, Велес меня возьми?!
Ну разговаривал я ночью с умершей матерью!.. Необычное занятие, согласен… Однако об этом узнать и вовсе никто не мог? И уверен ли я, что разговор происходил на самом деле, что это был не сон?.. Да ни в чем я не уверен!
За пределами камеры послышался шум. Скрежетали засовы, звенели решетки. И приближались шаги.
Свет включил Зрение.
Так, идут. Двое. Первый – волшебник, защищенный магическим барьером. Уже успели поставить, надо же! Меня, что ли, опасаются?.. Наверное, тюремный стражник. А кто второй?.. О Сварожичи, у второго ауры нет. Совсем! Неужели он?..
Скрипнула открываемая дверь.
– Не прощупывайте меня, чародей! Бесполезно!
О боги! Сам Кудесник пожаловал!..
Свет выключил Зрение, поднялся с постели:
– Простите, Кудесник, что не встречаю по этикету!
Остромир издал какой-то звук, похожий на негромкое овечье блеяние.
Засмеялся, что ли?.. Не может быть!.. А почему, собственно, не может? Кто вам сказал, брате, что в Колдовской Дружине вы один способны улыбаться?!
– Зажгите-ка нам, сударь надзиратель, светильню.
– Одну минутку, Кудесник. След включить газ.
Волшебник вышел, но почти сразу вернулся. Открыл кран, чиркнул спичкой.
Полумрак тут же умер, а ослепленный Свет зажмурился.
– Вы покудова свободны, сударь. Мы с чародеем немного побеседуем.
– Но, Кудесник… Я не могу оставить вас здесь одного. А вдруг чародей…
– Не беспокойтесь, сударь! Чародей на меня не нападет. Ведь так, Сморода?
Вопрос не требовал ответа, и потому Свет промолчал.
– Идите, идите, сударь… Можете запереть нас. Побуду-ка я полчасика в роли арестованного. – Остромир опять заблеял.
Свет приоткрыл глаза, вытер слезы.
– Плохо встречаете собственное начальство, брате…
Кудесник, покряхтывая, переложил Светов камзол на топчан, уверенно оседлал табуретку.
Глаза наконец привыкли.
– У себя на Торговой набережной я бы встретил вас с почетом, Кудесник…
– Сидите, сидите… Ведь вы в тюрьме!
Оказывается, он и шутить умеет, удивленно подумал Свет.
Кудесник смотрел на него пристально и с интересом, но как-то… отстраненно, что ли? Как будто знакомился с неким любопытным природным явлением…
– Вы уж, наверное, тут сто дум передумали… Не так ли?
– Передумал, – согласился Свет. – И не сто, а всю тысячу!
– Ну и до чего додумались?
– Решил, что меня арестовали не по ошибке.
– Верно…
– Но какие у вас основания обвинять меня в государственной измене?
Кудесник открыто улыбнулся, и Свет уже не удивился его улыбке.
– Обвиняю вас не я, чародей. Обвиняет вас ключградский принципал.
– Порей Ерга?!
– Он самый. И знаете, каковы его умозаключения?.. Он считает, что вы вовсе не чародей Сморода. Он считает, что вашим телом завладел варяжский альфар.
– Но это же невозможно! – Потрясенный Свет вскочил.
– Почему невозможно? – возразил Остромир. – Если принять эту версию, сразу становится понятно, по какой причине вражеский лазутчик посейчас не найден…
– Но я же вам все объяснил…
Кудесник хлопнул ладонью по столу:
– Объяснили, говорите?.. Объяснили да не все.
– Что вы имеете в виду?
– А вот говорят, будто к одному чародею стала заходить по ночам в кабинет служанка… Такое вы способны объяснить?
Проболталась-таки, подумал Свет. Впрочем, она ведь обязана отвечать на вопросы сыскников. Я сам велел, а моего подмигивания она не поняла… Ладно, будем выкручиваться полуправдой.
– Да, верно говорят… Я готовлю ее себе в секретарши, она пишет под диктовку, разбирается в моих делах.
– Извините, сударь, но никому из волшебников и в голову не придет брать к себе в секретарши девицу. Проще сразу сдаться супротивнику… Вы лжете, брате. Не забывайте, кто перед вами! Причем вы лжете мне уже давно, с тех самых пор, как из-под вашего носа удрала неизвестная паломница, труп которой нашли рядом с трупом щупача Бондаря. Так почему я должен верить вам, а не Порею Ерге?
Похоже, это была катастрофа… Свет оглянулся по сторонам, словно надеялся найти правдивое объяснение на каменных стенах.
– Ну хорошо, – сказал он. – Все очень просто. Я открыл заклинание, делающее корень волшебника пригодным для занятий любовью, и опробовал его на практике. Девице нравится, а для меня это справная разрядка. Вполне заменяет фехтовальные упражнения. Что в этом плохого?
– А почему вы не поделились открытием с братией? Оформили бы лицензию…
Свет пожал раменами:
– Мне и в голову не приходило, что кому-то может понравиться подобная замена фехтованию. А потому оная лицензия ничего бы не стоила.
– Вот-вот! – Кудесник поднял тонкий крючковатый палец. – Никому из членов Колдовской Дружины подобная замена не понравится. Опричь чародея Смороды. Но не это главное… Главное в том, что никому из членов Колдовской Дружины и в голову бы не пришло работать над подобным заклятьем!
А я над ним и не работал, чуть было не ляпнул Свет. Но сдержался. Слишком многое пришлось бы объяснять после такого ответа! И еще больше спрашивать! Ибо молчание будет хуже лжи..
– Главное, – продолжал Кудесник, – причина, в силу которой именно вам пришло в голову разработать подобное заклятье…
– Не знаю, Кудесник.
– Зато я знаю! И эта причина мне очень не нравится. И обвинение, выдвинутое против вас Пореем
