— Ты видела эти шторки над ванной? Они открываются прямо на…
Я знала, что она лукавит, но решила не настаивать. Это не тот разговор, в котором легко можно прийти к какому-то решению, так что я подумала, что хороший сон больше пойдет ей на пользу, чем мое подбадривание. Полагаю, теперь настало время для плана Б.
Когда я подошла поближе, то увидела, что по Сашиной щеке течет слеза. Я притормозила, присела на скамеечку сзади и залюбовалась океаном.
Пусть солнце высушит след от слезы, тогда мне не придется ничего спрашивать и ставить ее в неловкое положение. Но когда, наконец, я решилась предложить ей ломтик ананаса на завтрак, то оказалось, что лицо у нее мокрое от слез.
— Саша, что это? — Я была в ужасе, обняла ее и была готова поддержать, если она начнет падать.
— Мне так плохо, Лара, — заплакала она. — Думаю, мне стоит вернуться домой.
— Что? — воскликнула я. — Мы тут еще и двое суток не провели.
— Просто мне кажется, я не смогу.
— Не сможешь что?
Господи, о чем она только думает?
— Не смогу веселиться. Шутить. Ну, я имею в виду, где Зои только взяла силы смотаться в Мексику?
— Не знаю, — покачала я головой. — Я не могу отделаться от видений: Зои танцует на столе с маленьким мексиканцем в зубах.
Саша улыбнулась.
— Когда дома я мечтала об этой поездке, я представляла, как улыбаюсь, лежа на солнышке. Но сейчас мне так же плохо, как и тогда. Даже хуже. Я смотрю, как вы все развлекаетесь, и ощущаю себя такой брюзгой, ненавижу себя за то, что не могу расслабиться и веселиться вместе с вами.
Про меня трудно сказать, что я смеюсь до упаду с тех пор, как мы приехали, но мне никогда в голову не приходило развернуться и поехать домой.
— Просто мы только что приехали. Ты же сама говорила, что смена часовых поясов может у некоторых вызвать депрессию.
— Знаю, но…
Я не закончила.
— Если ты поедешь домой, что ты будешь чувствовать? — я попыталась заглянуть ей в глаза.
Она продолжала сидеть, потупив взор.
— Я буду чувствовать себя несчастной… проигравшей… неудачницей… — Ее голос стал тише. — Но ведь это нормально — все, кто живут в Лондоне, чувствуют себя несчастными. Все-все. Наверное, это из-за переполненного метро, постоянных забастовок, ну и погода виновата тоже. Но здесь небо голубое, золотой песок, пальмы раскачиваются на ветру, а я… не могу все это выносить!
Саша закрыла лицо руками.
— То есть я просто не могу здесь чувствовать себя счастливой, это безнадежно. Должно быть, я…
Голос ее сорвался, поскольку ее душили рыдания.
Я на секунду прикрыла глаза. Это был просто шок. Саша даже в большей депрессии, чем я думала. Пока я напряженно решала, что же сказать, Саша отняла руки от лица и посмотрела на меня.
— Теперь ты понимаешь? Именно потому я и должна уехать, а не то я всем испорчу отпуск.
— Нет, этого просто не может быть, — начала, было, я.
— Простоя…
Она лихорадочно смотрела по сторонам, подыскивая нужные слова. А потом тихонько добавила:
— Мне больше не нравится быть собой. И я не знаю, нравилось ли хоть когда-то.
— А я бы с удовольствием поменялась с тобой местами! — я слабо улыбнулась.
— Ты что, хочешь так себя чувствовать? — Са?ша посмотрела мне в глаза.
Я кивнула. Потому что я и так себя чувствую ничуть не лучше.
— Просто у тебя черная полоса, — сказала я. — Когда человеку по-настоящему плохо, то он и не сможет веселиться. Его организм будет сопротивляться. Наверное, твое тело уже привыкло ко всем этим неприятным ощущениям, что бы там ни было, так что сначала ты станешь отрицать все позитивное, но потом, напротив, привыкнешь к этому и войдешь во вкус.
Уверена, то же самое можно было сказать не так коряво.
— Но я даже не хочу пытаться. Это ужасно, правда?
Я посочувствовала ей всем сердцем. Именно это случилось, когда я впервые услышала о «Морском цветке». Я настолько испугалась, что не могла уже беспокоиться, так что предпочла впасть в апатию. Но, как показывает время, это оцепенение быстро проходит.
Я взяла Сашу за руку и попыталась как можно тактичнее выразить свою мысль:
— Мы ведь и не ждем, что ты будешь душой компании, этакой женщиной-праздником.
— Разумеется. Я никогда и не была. Что я могу добавить к вашему празднику жизни?
— Себя! — сердито воскликнула я.
Но я не успела перечислить всех ее достоинств. Саша сказала:
— Просто признай это. Всем будет проще, если я уеду.
— Не понимаю, почему ты это говоришь, — нахмурилась я, поправляя прядку волос, прилипшую к мокрой от слез щеке. — Ты не сделала ничего такого, что расстроило бы нас. Разумеется, мы все хотим, чтобы ты осталась.
— Но не в таком же состоянии.
— Неважно, в каком ты настроении. Мы все хотим, чтобы ты была с нами, — настаивала я. — Если желаешь, то просто сиди тихонечко на заднем сиденье, пока мы ездим по окрестностям. Хочешь — строй на пляже замки из песка и окружай их рвом с собственными слезами, это хорошо. Если ты решишь пораньше пойти спать или весь день валяться в постели — пожалуйста, не обязательно тебе пытаться нас ублажить. Не нужно притворяться веселой. Ты имеешь право на свои чувства. Мы будем счастливы повеселиться с тобой, когда ты почувствуешь, что сама этого хочешь, но если нет — ничего страшного. Сейчас для тебя не самое легкое время, неужели ты думаешь, что мы от тебя отвернемся?
Мои глаза наполнились слезами. Но я не должна плакать. Нам обеим сейчас несладко. Кто нам поможет? Я должна быть сильной!
Я перевела дыхание и подождала, пока комок в горле пройдет. Я заметила, что выражение Сашиного лица смягчилось, и на минуту мне показалось, что она успокоилась, но потом слезы потекли с новой силой.
— Но все так расстроятся!
Я ощутила, что она на грани истерики.
Нетушки!
— Конечно, нам будет тяжеловато все время тебя веселить, но если ты согласишься, то мы просто позволим тебе быть собой, и все будет отлично. — Я старалась говорить об этом как о свершившемся факте, я просто не могу позволить ей уйти. Ситуация под контролем. У меня все получится.
— Как бы то ни было, мы ведь даже не знаем, где мы будем завтра, не говоря уж о том, как мы будем себя чувствовать, — напомнила я ей. — Неужели тебе не интересно узнать, что там задумала Элен?
— Интересно, — призналась Саша.
— Ну вот, это непременно что-то хорошее, а то стала бы она все время держать нас в неизвестности. Она знает какой-то секрет, ты просто взгляни на нее. Неужели ты действительно упустишь шанс испытать такую радость, какая переполняет Элен?
Саша покачала головой.
— Я, например, этот шанс ни за что не упущу! — я сама же ответила на свой вопрос. — Я хочу узнать разгадку.
Кажется, сработало. Сашино прерывистое дыхание стало выравниваться.
— А это что? Папайя? — Саша взглянула на тарелочку с фруктами.
Я улыбнулась. Саша снова в игре.
