танцующего юноши-кроу. Джафет Сапп называл его Лоуэллом.
— Сегодня мы перестроим Теннесси, каждую ночь мы обновляем Теннесси…
Розовый свет погас. Енот исчез в лесу. Цветки-трубы смолкли. Остановился и Сома.
Перед Джафетом с жалким и подавленным видом стоял рыжеволосый мужчина. Он смотрел в сторону, туда, где над юношей-кроу возвышался Сова.
— Джафет, я потерял дорогу, — сообщил мужчина. — Здесь так легко заблудиться.
Лицо Джафета выражало гнев и разочарование, но в то же время и нечто, напоминающее милосердие и прощение.
— Да, верно. Здесь легко заблудиться. Со всяким случается. И нам, кажется, вовремя удалось ввести ему притупляющие препараты.
Тут в разговор вмешался Сова:
— Вторая смена, Джафет. Чтобы поймать нашего жука, надо дождаться второго сбора мусора.
Джафет поморщился, но кивнул.
— Идти вперед мы все равно не можем, по крайней мере, пока не поймем, что будет дальше с Лоуэллом. — Он бросил взгляд на лежащего без сознания юношу. — Уберите виски и еду назад в тайник и прикройте все сеткой. Мы остаемся тут на ночь.
Джафет размеренно подошел к Соме. Кулаки у него были крепко сжаты, аж костяшки побелели.
— Тебе все становится понятным, Сома-Художник, хотя, может, ты так и не думаешь. Наши намерения и мотивы помогут раскрыть кое-что и в тебе самом.
Левой рукой он взял Сому за подбородок и запрокинул ему голову; потом махнул рукой в сторону Лоуэлла.
— Вон лежит мой человек. Это один из мотивов.
Медленно Джафет растопырил пальцы руки.
— Я сражаюсь против нее, Сома, в надежде, что ей больше не удастся захватить ни одно разумное существо. И чтобы те умы, которые оказались в ее власти, вновь стали свободными.
К утру танцующий юноша-кроу умер.
Дженни проснулась в сумерках. Было холодно и сыро, она свернулась калачиком на гравии автостоянки. Заржала ее лошадь. Дженни уже какое-то время слышала голос лошади, та, видимо, была чем-то обеспокоена. Именно эти звуки и разбудили Дженни.
Она перевернулась на спину и поднялась. Во рту был неприятный металлический привкус Оператора, и ей пришлось несколько раз сплюнуть, чтобы отделаться от него. В ноздрях и над верхней губой засохла кровавая пена; то же самое — она чувствовала — творится и в ушах. Она посмотрела в сторону гаража и увидела, что проснулась не она одна.
— Возвращайся в постель, — сказала она машине.
Машина Сомы приподнялась на задних колесах и выглядывала в открытое окно. Опиралась она о стену гаража, выращенную специальными силовыми методами, да так, что стена еле выдерживала ее вес.
Дженни прищелкнула языком, чтобы хоть как-то успокоить лошадь, и подошла к машине. Ее тронуло, что машина проявляет такую заботу и тревогу.
Дженни дотронулась до антенны и сказала:
— Тебе надо еще поспать, и не волнуйся за меня. Операторы понимают, когда человек отказывается сотрудничать, даже если он сам об этом не догадывается. И тогда им приходится предпринимать серьезные шаги, чтобы найти необходимые ответы.
Дженни уговорила машину отодвинуться от окна и вздрогнула от боли, пронзившей уши и голову.
— Не рассказывай своему хозяину, но меня допрашивают не впервой. А теперь иди спать.
Вид у машины был очень неуверенный, но она послушно улеглась на специальную ремонтную постель, которая росла прямо из пола гаража. Машина устроилась поудобнее, немного поворчала и только тогда выключила передние фары.
Дженни обошла гараж снаружи и вошла в дверь. К ее облегчению, мешки с водой были полными, вода холодной, и она с удовольствием прильнула к одному из них. Вода слегка отдавала солью. Она глотнула еще, потом намочила тряпку, чтобы отереть кровь с лица. После этого она принялась за работу.
Мусорные жуки выползли из города, перебрались через Мост Достойной Оппозиции. Сверху за ними наблюдали парящие в небе медведи. За мостом жуки повернули направо, вдоль насыпи, в ту сторону, куда всегда вывозили мусор. Сома вместе с кентуккийцами прятался в зарослях вокруг свалки, они ждали жуков.
Сова положил руку на плечо Джафету и показал на заползающих на свалку жуков, потом приподнялся и стал осторожно пробираться среди кустов и обломков каких-то машин и механизмов.
— Сома-Художник, — шепотом сказал Джафет, — сейчас мне придется сломать тебе челюсть и вырезать щупальца, насколько это будет возможно, но когда мы переправимся на тот берег, мы аккуратно тебя зашьем.
Сома был под сильным действием пасты и потому не мог сосредоточиться сразу на двух таких серьезных вещах. Сломанная челюсть. Кроу в столице. Он выбрал вторую.
— Медведи поднимут вас в воздух, а потом сбросят на Соляную Скалу, — предупредил он. — Во время Кампаний туда будут забираться дети, чтобы топтать вас, а Законодатели с ваших плеч будут произносить свои бесконечные речи.
— Медведи нас не увидят, Сома.
— Медведи следят за рекой и мостами и…
— …и никогда не смыкают глаз, — закончил Джафет.
— Да, мы видели рекламу.
Сзади появился огромный мусорный жук — длиной он был метров сорок. Он осторожно подполз ближе, поднялся на задних лапах, а потом опустился прямо на них, как раз когда Сома успел сказать:
— Наша реклама очень хорошая.
База данных Афины отражала ее физическое окружение. Взаимно-однозначные конструкции имитировали здания и граждан, демонстрировали, кто ведомый, кто ведущий.
И кентуккийский математический состав нашел лазейку именно в этом пространстве цифр. Вверху небо прорезал резкий свет медведей. Любой из них представлял собой статистически достоверную часть самой Губернаторши; с точки зрения самого состава, оба медведя, парящих над Мостом Достойной Оппозиции, были похожи на два миниатюрных солнца — они освещали ползущих мусорных жуков, плывущие по реке Камберленд баржи, даже проникали в толщу самой воды и выхватывали из ее тьмы числовые аналоги тех опасных существ, что жили на илистом дне.
Мусорные жуки выползли из города, животы у них были надуты — столько они собрали мусора. Состав заметил, что проползающий сейчас по мосту жук обслуживал, видимо, рестораны. Лучи медвежьих прожекторов просвечивали его серовато-коричневый панцирь, и выхватывали то остатки недоеденных блюд, то скомканные бумажные чашки, то засаленные салфетки.
С другой стороны уже шли другие жуки, они успели выкинуть собранный мусор и были готовы вновь приняться за работу. Их медведи проверяли с еще большей тщательностью. Лучи прожекторов проникали во все уголки и закоулки под панцирем.
Но состав знал, что точность и скрупулезность не одно и то же.
— Смерть Лоуэлла сильно помешала нам, — Джафет говорил это четверым кроу, Сове и еще — так показалось Соме — мусорному жуку, внутри которого они сейчас находились.
Джафет отправил остальных воинов с телом погибшего юноши на север, так что свободного места под панцирем жука было предостаточно.
Жук внутри был примерно на два фактора больше квартиры, в которой жил Сома, и пахло тут
