среди них Северина, от всей души желая, чтобы он повернулся к ней.
И он это сделал. Она не видела его глаз, но знала, что он на нее смотрит. И вдруг луч солнца прорвался из-за туч и заиграл в его волосах. Если Северин и видел леди Аликс, то не подал виду.
Сильные боевые кони были закрыты броней с цветами обоих рыцарей. Они вставали на дыбы, ржали, грызли удила и вырывались из рук пажей. Их горячее дыхание клубилось в воздухе. Даже на таком расстоянии Аликс слышала, как содрогается земля, под их мощными копытами. Она даже слышала скрип их деревянных седел.
Северин, ухватившись за луку седла, вставил ногу в стремя и вскочил на коня. На другом конце поля де Гини сделал то же самое.
Трубы издали протяжный звук.
– Это сигнал к поединку, – пояснил Кристиано. – Чему суждено случиться, то случится.
Глава 14
Северин посмотрел на публику через узкую щель забрала. Люди вокруг кричали, призывая рыцарей начать поединок. Зима была долгой, и сейчас, в первые дни весны, крестьяне, покинув поля, пришли посмотреть на своего графа, и, судя по всему, он им понравился, хотя им нравился и Робер и они были настроены к нему весьма дружелюбно. Но, несмотря на их отношение к графу Мерсье, они не понимали его жизненного уклада, утонченных манер, его любви к музыке и страсти к книгам. Деликатные манеры не могли защитить их в эти тревожные дни. Когда шок от захвата замка прошел и граф Робер был достойно похоронен, крестьяне стали склоняться на сторону рыцаря де Гини, который теперь был вынужден сражаться за их жизни. Их не смущал тот факт, что он стал инструментом в руках женщины, бывшей когда- то их хозяйкой. Они слепо верили, что, действуя открыто, он не совершает греха, о котором твердили им деревенские священники.
Возможно, они и оплакивали Робера, но в конце концов они все равно бы присягнули на верность Ланселоту де Гини, хотя бы потому, что он хорошо играл в кости. Интуиция им подсказывала, что с ним можно играть только по правилам, основанным на крови.
В дальнем конце поля сидел на коне сэр Ланселот и с, интересом наблюдал за Северином. Наклонившись в седле, он взял из рук пажа острое копье.
Трубы протрубили в последний раз, и оба рыцаря поскакали навстречу друг другу. Аликс наклонилась вперед и стала следить за движениями Северина. Пригнувшись к холке лошади, он держал копье на сгибе руки. И тут на него налетел Ланселот де Гини.
– Бей! – заорала толпа.
Северин услышал крик толпы и одновременно почувствовал острую боль в плече. Деревянное копье пробило его латы, и лошадь понесла его в противоположный конец поля. Плечо от удара нестерпимо болело.
– Счастливый удар, – выдохнул Кристиано. – Де Гини очень проворный. Он прирожденный воин, хотя и беспринципный. Он пойдет на любой обман, чтобы выиграть.
– Северин ранен! Сэр Ланселот нанес ему прямой удар. Он истекает кровью. Ему нужна помощь.
– Ему окажут помощь, – ответил Кристиано, положив руку на плечо Аликс. – Оставьте его пажам и не смущайте его. Вы уже и без того достаточно натворили.
Отпустив сей прозрачный намек, Кристиано мрачно улыбнулся.
Боль в руке теперь не доставляла ему больших неудобств, и Северин знал, что не умрет от раны. Худшее было впереди. У него был большой опыт в сражениях, и он знал, что скоро он перестанет думать о своем плече. Он решил, что было бы гораздо лучше, если бы копье угодило ему в грудь, так как рука может ослабеть от потери крови. Или…
Никакого «или»! Он должен выбить из седла Ланселота де Гини. У него нет другого выбора.
К нему бросился оруженосец с чистыми тряпками и уксусной водой. Труба протрубила начало второго раунда, и Северин взял у пажа новое копье.
Рыцарские правила были строгими, когда дело касалось поединка. Задача заключалась не только в том, чтобы правильно нацелить копье или правильно его держать. Задача поединка заключалась в том, чтобы уметь правильно атаковать противника и правильно нанести удар. Северин заставил себя сосредоточиться и нацелил копье на де Гини. Рана в плече все еще давала о себе знать, и копье ходило ходуном. Но внезапно что-то произошло: по непонятной причине он почувствовал себя крепко сидящим в седле, и его тело наполнилось силой. Такое не раз случалось с ним в бою, но никогда раньше он не ощущал такого волшебного ее воздействия, как в эту минуту.
Положив копье на сгиб руки, он поднял его.
Аликс почувствовала, как из ее разгоряченного тела исходит сила. Потом ее окутал смертельный холод. Та мощь, с какой из нее выходила эта сила, настолько удивила ее, что ей стало казаться, будто окружающие ее люди тоже почувствовали ее исход; и она начала озираться по сторонам. Ей казалось, что все должны смотреть на нее с ужасом. Ей также казалось, что она – эта сила – своим ударом должна была сровнять замок Мерсье с землей.
Но ничего подобного не произошло. На лицах людей, стоявших с ней рядом, не было страха. Их глаза были устремлены на поле, где рыцарь Бригант, собравшись силами, нанес сокрушительный удар рыцарю де Гини. Сэру Ланселоту удалось удержаться в седле, правда, с трудом. Толпа одобрительно загудела. Аликс к ней не присоединилась. Она ее просто не слышала. Она думала о той силе, которая вышла из нее. Она не сомневалась, что она прошла через нее и стала ее частью и, вполне возможно, существенной ее частью. Когда удивление прошло, Аликс поняла, что она всегда знала об этой силе, даже тогда, когда она еще только ждала своего часа, и, даже тогда, когда Аликс еще не могла сформулировать то, что с ней происходит. Ее мать, Джулиан Мадригал, хотела ее защитить. Мать не рассказывала ей об этой силе, и поэтому Аликс неоткуда было узнать, что женщины ее семьи с незапамятных времен чувствовали, когда эта сила себя проявит.
«Доверяй ей, – шептала Магдалена. – Доверяй тому, чем ты обладаешь».
Аликс, напуганная, отогнала от себя этот голос. Она не понимала, что произошло и в кого влилась вышедшая из нее сила.
