Иначе бы этих типчиков чистили каждый вечер.
Энди глядел в сторону.
– Блум говорит, если не получится почистить, высадим его хотя бы на выпивку и на такси. Чего тут такого?
– Врет он тебе, вот чего. А какой ему смысл врать? Он же знает, что в Гонолулу ни одного голубого не обчистишь. Почему же он тебе правду не говорит? Я таким людям не доверяю. Не нравится мне этот Блум.
– По-твоему, я должен здесь торчать, да? – сердито сказал Энди, пряча от Пруита глаза. – Сам же едешь с Маджио!
– Ну что ж, дело твое.
– Он сам меня позвал. Я не напрашивался. И я с ним поеду. В казарме от тоски загнешься. Даже на гитаре не поиграть, вон дождь какой. Можешь на меня злиться, я все равно поеду.
– Да не злюсь я на тебя. Ты просто дурак, вот и все. А хочешь подцепить денежного клиента, поезжай лучше один. – Он сел на край скамейки, взял собранную Энди колоду и стал снимать карты одной рукой, вспоминая, как когда-то, в пору бродяжничества, научился этому трюку в товарном вагоне.
– Делай как знаешь, – после паузы сухо сказал он Энди. – А если тебя самого оприходуют, сходишь к капеллану на исповедь, я тебе свою очередь уступлю.
– Запугать хочешь? – презрительно усмехнулся Энди. – Так ты идешь? – спросил он Пятницу. – Мне еще нужно переодеться в гражданское. Блум меня ждет через пятнадцать минут в комнате отдыха.
– Зря ты его не слушаешь, – сказал Сэл Кларк. – Не ездил бы ты с этим Блумом.
– Отстань ты, ради бога! – огрызнулся Энди. – И так, кроме казармы, ничего не видим. Ты пойдешь в кино или не пойдешь?
– Наверно, пойду. Сдавать карты завтра поучусь. Пру, ты бы раздобыл где-нибудь десять центов, пошли бы вместе. Всего-то десять центов нужно, у меня же тридцать есть.
– Нет, Пятница, спасибо. – Пруит посмотрел в его серьезное худое смуглое лицо и снова почувствовал теплую нежность. – Я обещал Анджело дождаться.
– Как хочешь, – сказал Сэл Кларк. – Ты уж там, в городе, погуляй на всю катушку.
– Ладно, – кивнул Пруит. – Смотри, чтобы Блум и тебя не уговорил, а то вдруг тоже поедешь деньги добывать.
– Никогда, – торжественно произнес Сэл.
Пруит проводил их взглядом, потом разложил на скамейке оставленные Сэлом карты и стал ждать. Долго ждать не пришлось. Минут через десять после ухода Сэла и Энди в уборную ворвался взбудораженный Анджело, так толкнув дверь, что створки хлопнули о стены.
– Ну? – спросил Пруит, подымая голову. – Сколько ты выиграл?
– Выиграл? – в ярости переспросил Маджио. – Выиграл! Почти сорок зеленых. За одну игру. На первой сдаче. Хватит нам, как думаешь?
– Отлично, – сухо сказал Пруит. – А проиграл сколько?
– Проиграл? – в бешенстве крикнул Маджио. – Проиграл я сорок семь долларов. И тоже за одну игру. На второй сдаче. Черт! – Он оглядывался по сторонам, выбирая, что бы сломать, и, не найдя ничего подходящего, сорвал с головы шляпу, швырнул ее на пол, злобно лягнул, оставив на твердой, как папье- маше, тулье большую грязную вмятину, и послал ногой по мокрому скользкому полу к другой стене.
– Вот, посмотри, что я наделал, – грустно сказал он и двинулся за шляпой. – А что же ты не спрашиваешь, почему я сразу не ушел, когда выиграл те сорок? Валяй, спрашивай.
– Зачем мне спрашивать? Я и так знаю.
– Потому что я думал, выиграю еще. – Маджио жаждал, чтобы его наказали за глупость, и, видя, что Пруит отказывается это сделать, занялся самобичеванием. – Я думал, выиграю побольше и гульнем в городе по-настоящему. Может, даже пару раз. И ни хрена подобного! Ни хре-на! – Он нахлобучил на голову грязную, помятую шляпу, подбоченился и посмотрел на Пруита. – Ни хре-на!
– Так, – сказал Пруит. – Все ясно. – Он опустил глаза на колоду, которую держал в руках, неожиданно резким движением согнул ее – верхние и нижние карты порвались пополам, а остальные только помялись и кое-где треснули, – потом подбросил в воздух и смотрел, как изуродованные карты косо и плавно, будто осенние листья, летят на пол. – К черту! Пусть утром сортирный наряд подбирает. К черту все!
– Энди и твой Пятница пошли в кино? – с надеждой спросил Анджело.
– Да.
– Он тебе деньги не отдал?
– Нет.
– Черт, жалко. У меня сорок центов осталось. Был бы доллар, я бы сбегал в третью роту, там у меня знакомые ребята сейчас играют. Вход в игру всего доллар.
– У меня ни гроша, – сказал Пруит. – Ни ржавого цента. Черт с ним. Тебе же всю ночь играть надо, чтобы на сарай наскрести.
– Верно, – согласился Анджело. – Ты прав. – Он скинул с себя плащ и начал снимать рубашку. – К черту! Стрельну сейчас пятьдесят центов, поеду в город и охмурю какого-нибудь голубого. Никогда раньше не пробовал, но у других ребят получается, почему я не могу? Наверно, не так это и трудно. Надоело, – сказал он. – К чертовой матери все, надоело! Иногда так тошно, что хоть вешайся.
Пруит смотрел на свои руки, свисающие с колен.
