– Ясно. – Энди шагнул к скамейке. – Сэл, давай пару раз в дурака перекинемся, в кино все равно еще рано.
Пруит брезгливо посмотрел на Энди и отошел к раковине. Женщина нужна позарез, подумал он.
– Эй, Пру, – тихонько окликнул его Маджио, снова просунув голову в дверь уборной. – Выйди на минутку.
– Зачем? – Пруит понимал, что ведет себя как последняя скотина, но ничего не мог с собой поделать. – Деньги теперь твои, иди просаживай.
– Да выйди ты на минутку, балда!
– Сейчас. – Он отошел от раковины.
Энди, когда он проходил мимо, уставился в пол, зато Сэл Кларк поднял голову и улыбнулся ему застенчивыми оленьими глазами.
– Не робей, Пятница, – ласково сказал Пруит.
11
Маджио ждал его на галерее, стоял в майке, зябко сгорбив костлявые плечи, и глядел на потоки воды за москитной сеткой. Дождь громко барабанил по асфальту дорожки, и шум воды, заполняя все пространство галереи, растворял в себе сонные шорохи, доносившиеся из спальни отделения.
– Если выиграю, хочешь поехать со мной в город? – повернувшись, спросил он.
Пруит сердито хмыкнул.
– Что, вдруг стало меня жалко?
– Ха! Размечтался! Просто не хочу ехать один. Я там никого не знаю.
– Я тоже.
– В городе одному еще тоскливей, чем здесь.
– Ерунда. Если есть деньги, там не соскучишься. Бери-ка ты лучше свой выигрыш и поезжай один, пока деньги целы. А то у О'Хэйера вылетишь в трубу в пять минут, – резко сказал Пруит.
– Слушай, кончай психовать. Блум – кретин, все это знают.
– Это ты слушай. Я Блума в упор не вижу, но, если он еще раз на меня потянет, я ему его плоскую башку быстро отремонтирую. И с другими тоже разберусь. Понял?
– Тебе же будет хуже, – рассудительно заметил Маджио.
– Может быть. Зато чувствовать себя буду лучше.
– Он тебя насчет трусости подкалывал. Чушь это собачья. Никто же не верит.
Пруит уже шагал назад в уборную, но тут остановился.
– Знаешь, Анджело, давай об этом не будем. Мне наплевать, верит кто-то или не верит, – серьезно сказал он. – И вообще пошли они все подальше!
– Ладно, Извини. Подожди, я схожу за рубашкой, а то замерз как собака. Где это я читал, что на Гавайях не бывает зимы?
Он нырнул в ритмично посапывающую спальню и смешно зашагал на цыпочках; Пруит невольно улыбнулся. Вскоре Маджио вышел на галерею, на ходу натягивая рубашку. В руке у него был плащ, на голове твердая, как дерево, полевая шляпа – он очень гордился ею и каждую неделю старательно пропитывал для жесткости сахарным сиропом.
– Где ты будешь? – спросил он, расстегивая брюки и заправляя рубашку, когда они спустились на галерею первого этажа и их уши перестали различать шум бесконечно льющейся воды, потому что вода лилась слишком давно.
– В комнате отдыха. Или наверху, в сортире.
Маджио надевал плащ так торжественно, будто облачался в доспехи перед выездом на турнир.
– Ясно, – сказал он. – Заготовь пустой сундучок, а то я один все золото не дотащу.
– Смотри, чтоб выиграл! У меня уже почти месяц бабы не было.
– То-то ты на стенку лезешь, – ухмыльнулся Анджело. – У меня тоже не было с самой получки. – Он надвинул шляпу на лоб и заглянул в лицо Пруиту из-под острых, как бритва, полей: – Дай курнуть на дорожку.
– Тьфу ты, черт! – Пруит страдальчески поморщился, но полез в карман и вытащил из невидимой пачки одну сигарету. – С каких это пор ты у меня на содержании?
– В чем дело? Боишься, сопру твою несчастную пачку? Выиграю – куплю тебе целый блок. Ладно, теперь дай спичку, и я пошел.
– А у тебя во рту не пересохло? Может, еще попросишь за тебя сплюнуть?
– Только не на пол! – Анджело в притворном ужасе поднял брови. – Только не на пол! Что за манеры?
– Больше тебе ничего не надо? Хочешь, открою рот, будешь туда пепел стряхивать.
– Спасибо, не надо, – сказал Маджио. – Ты ничего парень. Будешь в Бруклине, заходи. Я о тебе позабочусь. – Он открыл картонную книжечку, которую ему дал Пруит, оторвал одну спичку, чиркнул и протянул книжечку назад. Огонь спички бронзовым отблеском осветил его худое детское лицо. – До встречи, старик, – кивнул он, попыхивая сигаретой с царственной небрежностью богача, смакующего сигару за
