– Да-а? – Блум язвительно засмеялся. – Рассказывай сказки! Оставь тогда хотя бы чинарик.
– Это всегда пожалуйста. – Пруит пренебрежительно швырнул ему окурок, и тот упал недалеко от унитаза.
– Эй! – возмутился Блум. – Думаешь, я буду его теперь курить? После того как он повалялся в этой вонючей луже? Свинья ты все-таки, честное слово!
– Я недавно курил точно такой же, – сказал Маджио. – Ничего, мне понравилось.
– Да-а? Наверно, я просто еще не настолько опустился. А если дойду до ручки, лучше уж наберу лошадиных котяхов, буду самокрутки навозом набивать.
– Как знаешь, – сказал Маджио, подполз на четвереньках к унитазу, подобрал окурок и затянулся. – Главное – наблюдательность, – добавил он, отползая обратно. – Берешь за сухой конец и спокойно куришь.
Сэл Кларк собрал с одеяла карты и тасовал их, смущенно отвернувшись, будто не желал замечать враждебности, которую принес с собой Блум.
– Ему тоже сдавать? – негромко спросил он Пруита.
– Сдавай, – ответил тот.
– Это что же получается? – ухмыльнулся Блум. – Пруит, значит, Робинзон, а ты у него Пятница. Может, ты без его разрешения и на горшок не ходишь?
Сэл покраснел, опустил голову и молчал.
– Да, он мой Пятница, – резко ответил Пруит, увидев, какое у Сэла лицо. – Доволен?
Блум безразлично пожал плечами:
– Меня это не колышет.
Благодарно взглянув на Пруита, Сэл начал сдавать. Блум даже не посмотрел в его сторону.
С приходом Блума дружный кружок игроков словно распался, уже не чувствовалось теплой товарищеской непринужденности. Играли молча. Никто больше не шутил. Так сосредоточенно сидели за картами разве что в сарае О'Хэйера.
Маджио выиграл несколько конов подряд, и Блум каждый раз громко матерился.
– Слушай, может, заткнешься? – не выдержал наконец Зусман. – Из-за тебя мне стыдно, что я тоже еврей.
– Да-а? – прорычал Блум. – Тебе стыдно, что ты еврей? А может, ты вовсе и не еврей, может, ты вонючий мексиканец?
– Может, и так.
– Очень даже может быть, – сказал Маджио. – По крайней мере, он не жид пархатый, вроде некоторых. Я больше не играю. Мне и этих денег хватит. Пойду к О'Хэйеру, попробую заработать поприличнее.
– Эй, ты куда? – Блум вскочил на ноги. – Думаешь, выиграл и уйдешь?
– Конечно. А ты думал, буду ждать, когда все проиграю? Ты где учился в карты играть? На курсах кройки и шитья? Со старыми девами?
– С выигрышем никуда не уйдешь, – сказал Блум. – Ишь ты, собрался наши денежки в сарай понести!
– Не уйду? Смотри внимательно.
Блум повернулся к остальным:
– Вы что, ребята, так просто его отпустите? Он же вас тоже обчистил.
– А для чего, по-твоему, мы сели играть? – сказал Пруит. – Для развлечения? Поиграли, потом каждый взял свои деньги назад и разошлись, так думаешь? Какого хрена, по-твоему, мы тут режемся по маленькой? Для того и играем, чтобы потом у О'Хэйера настоящие деньги зашибить. Ты что, вчера родился?
– Да-а? – возмущенно протянул Блум. – Может, ты с этим макаронником на пару стараешься? Я вам, подлецам, два доллара продул. Честные люди своих не обдирают. Я думал, Пру, ты стоящий мужик. Мне ребята рассказали, как ты отказался к нам в команду идти. Они говорили, что ты трус, а я тебя защищал. Теперь вижу, что зря.
Пруит подобрал с одеяла несколько монеток – все, что у него осталось, – положил их в карман и поднялся. Руки его свободно повисли, готовые в любую минуту нанести удар, губы сжались в узкую бескровную полоску, глаза стали плоскими, как на рекламном щите.
– Слушай ты, гнида, – сказал он, ощущая ледяное спокойствие, рожденное взрывом жаркой отчаянной ненависти. – Лучше захлопни пасть, пока я не заткнул ее тебе раз и навсегда. Для этого не обязательно идти на ринг. И без стула я тоже обойдусь.
– Да-а? – Блум отступил на шаг. – Это мы с удовольствием. Хоть сейчас. – Он начал расстегивать рубашку, вытягивая ее из брюк.
– Давай, давай, – Пруит напряженно улыбнулся, – а то ведь не успеешь рубашку снять.
– Много болтаешь, – сказал Блум, все еще вытягивая рубашку.
Пруит двинулся вперед и уже был готов ударить Блума, который еще вытаскивал руки из рукавов, но между ними встал Маджио.
– Подожди. На черта тебе нужны потом неприятности? – Он развел руки в стороны, не подпуская Пруита к Блуму. – Это все из-за меня, ты тут ни при чем. Наплюй! – миролюбиво сказал он, удерживая Пруита, как тот недавно удержал его.
