– Чего ж ты еще три струны не натянешь? – спросил Маджио. – Играть-то все равно не умеешь.
– А мне играть и не надо. Это же так, для понта.
Маджио задумчиво уставился на свою «закрытую».
– Играть на вшивой однострунке, купить в рассрочку мотоцикл – и все это, чтобы заманивать баб? Да если я доживу до такого, уж лучше буду платить в борделе три доллара в кассу.
– Ты и сейчас их в кассу платишь, – запальчиво сказал Зусман, дороживший своим мотоциклом больше всего на свете.
– Вот я и говорю, – с досадой откликнулся Маджио. – Играю. Энди, твои два – уравниваю. Итого четыре, Риди. Играешь?
– Ну вас к бесу, – сказал шестой игрок, рядовой Ридел Трэдвелл, родом из южной Пенсильвании. Он не выиграл еще ни разу. Бочка с жиром, из которой росли руки, ноги и голова Трэдвелла, колыхнулась в ленивом вздохе. Риди открыл свои карты и кинул их на одеяло. Его круглое лицо лениво расплылось в улыбке, обманчиво скрывающей исполинскую силу, которая таилась под толстым слоем жира. Рядом с нервным, юрким Маджио он был похож на толстого бронзового Будду. – Вы, ребята, меня раздели. Не мое это дело – играть с такими шулерами.
– Брось, – сказал Маджио. – У тебя еще целых двадцать центов, а мне только начало везти.
– Иди к черту. – Трэдвелл встал. – Двадцать центов – это две кружки пива. Я их тебе дарить не собираюсь, сам выпью. Нет, не умею играть в покер, хоть тресни!
– Факт, – согласился Маджио. – Ты у нас только одно умеешь – таскать на себе эту дуру АВБ[16], чтобы потом вместо тебя палил какой-нибудь сержантик.
– Ладно, не будем. – Риди Трэдвелл поднялся на пот и автоматически выбыл из кружка игроков. Еще минуту понаблюдав за игрой, он неторопливо вышел из уборной, ничуть не огорченный проигрышем – выиграй он десять долларов, настроение у него было бы не лучше и не хуже.
– Ну и тип! – покачал головой Маджио. – Мне даже было противно брать его деньги. Но я себя заставил. В этой роте, кроме меня и Пруита, все с приветом. А иногда я и насчет Пруита сомневаюсь. Ладно, – повернулся он к Энди, – что ты решил?
– А что у тебя здесь? – Энди тянул время, угрюмо разглядывая карты Маджио.
– Сам не видишь? Четыре трефы на «вскрышке», одна в загашнике. Чистая масть.
– А если ты блефуешь?
– Ставь деньги, узнаешь. Вот все, что могу посоветовать.
– Ты на последней сдаче не плюсовал, – угрюмо заметил Энди. – Хочешь меня вытрясти.
– Пятая трефа ко мне не в тот раз пришла, – сказал Маджио. – Хватит телиться. Играешь?
Энди насупленно поглядел на пару своих валетов, потом – на третьего, которого получил «в закрытую».
– Играю, – сказал он. – Что мне еще остается? Не с последней картой ты смухлевал, – укорил он Анджело.
– И не собирался, – возразил тот. – Четыре трефы, ты же сам видел. А не видел, я не виноват.
– Играю, – заявил Энди.
– Говори деньгами, – ехидно напомнил Маджио.
Энди неохотно выложил двадцать пять центов.
– А ты что скажешь. Пру? – улыбнулся Маджио.
– Придется играть, – сказал Пруит, пристально вглядываясь в лицо Энди. – У меня карта не фонтан, но, если у него только пара, я его накрою. – И он бросил мелочь на одеяло.
– Смотрите и скорбите! – Анджело прыснул и торжественно открыл свою пятую трефу. Потом протянул руку, сгреб деньги в пригоршню, растопырил пальцы и, когда мелочь посыпалась сквозь них, довольно захихикал, как старый скряга. – Если хочешь остаться в плюсе, теперь лучше пасуй, – посоветовал он Пруиту. – Потому что я потер свой волшебный носик и мне сейчас попрет.
– Это ненадолго. – Пруит в последний раз затянулся сигаретой и щелчком послал окурок под унитаз.
– Эй, ты что? – вскрикнул Маджио. – А чинарик? Чинарик! Капиталист нашелся! – Он вскочил на ноги, поднял окурок из-под унитаза и с наслаждением затянулся. – Играем дальше, – заявил он. – Риди выбыл, сдаешь ты, Энди… Сигарета-то не ахти, – сказал он, усаживаясь на одеяло. – Я, между прочим, работал на складе «Гимбела», и мне хоть приличные сигареты перепадали. А как ты куришь?! Ты же из закусываешь. И слюнявишь. Нет, Пру, ты не солдат.
– Дай затянуться, – попросил Кларк, – разочек, а?
– Господи, – вздохнул Маджио. – Конец месяца, до получки две недели, а ему – затянуться! Я этот чинарик сам еле спас. Не приставай. – Он протянул Кларку крохотный окурок, пока Энди сдавал по второму кругу «в открытую». Кларк осторожно взял окурок, впился в него губами, обжигая пальцы, потом бросил в унитаз.
– Значит, ты мне не веришь, Пруит, – сказал Маджио. – Не веришь, что я оттяпаю твои денежки? А у меня туз, я удваиваю.
– Вот ведь черт! – вздохнул Пруит.
– Сам виноват. Я тебя предупреждал.
Энди сдал следующий круг, и туз Маджио по-прежнему оставался самой сильной картой. Ему везло весь кон, и он его выиграл. И следующий – тоже, потом еще два подряд. Энергия, брызжущая из тщедушного,
