другом месте.
В голове, как по волшебству, возникла картина уютной хижины Адама, но она быстро отбросила ее. Это не больше чем фантазия.
— Я понимаю. И знаю, как вам тяжело. Но вы поступаете правильно. Ей сейчас лучше быть здесь, со мной, — сказала Кармел.
Убежденность этого утверждения заставила затрепетать сердце Бренди. Она глубоко, прерывисто вдохнула.
— Только ненадолго, — напомнила она Кармел и себе. — Это только временно.
Кармел видела ее терзания и взяла ее за руку:
— Конечно, дорогая.
ГЛАВА 16
— Вы именно это хотите сказать? — взволнованно спросила Дейни с просветлевшим от радости лицом. — Мы можем остаться здесь на всю зиму?
— Не мы, Дейни, — поправила ее Бренди. — Ты. Я остаюсь в фургоне. — Бренди улыбнулась, увидев вдруг ставшее торжественно-серьезным лицо сестренки, и добавила: — Кто-то же должен присматривать за вещами. И я не обещаю, что мы останемся здесь на всю зиму. Адам все еще ждет, что мы уедем, если я не выполню свою часть договора.
— Об этом не волнуйтесь, — сказала Кармел. Ее морщинистое лицо раскраснелось от удовольствия. — Я еще могу справляться со своим племянником.
Краска вернулась на щеки Дейни, и у Бренди не хватило духу сказать им обеим, что Адам настаивает на результатах лечения Кармел. А что до этого, то у Кармел не наблюдается большого улучшения.
— Не знаю, Бренди, — нерешительно сказала Дейни. — Я хочу остаться, но в то же время я ведь никогда еще не расставалась с тобой.
— И сейчас не расстанешься, — успокоила Бренди сестру, опускаясь на колени, чтобы заглянуть ей в глаза. — Я ведь рядом с городом и буду все так же приходить сюда каждый день, чтобы лечить Кармел. Мы не будем вместе только по ночам.
— Тогда все о'кей.
Бренди обняла сестру и смахнула жгучие слезы. Горло ее перехватило рыданием, но Бренди заставила себя улыбнуться и подавить боль.
— Мне пора идти, — сказала она, вставая. — Когда солнце зайдет, будет так холодно, что замерзнет сам дьявол.
— Вы не останетесь на ужин? — спросила Кармел, явно заметив состояние Бренди.
— Нет, спасибо. Мне надо вернуться, чтобы узнать, как Сол. Увидимся завтра. — Она обняла Дейни и поцеловала ее в голову. — Веди себя хорошо, — шепнула она.
— Буду, — обещала Дейни.
Бренди накинула на себя пальто и быстро зашагала из города. Она заставила себя думать не о Дейни, а о чем-нибудь другом. В промозглом воздухе дыхание вылетало белым облачком. Она твердила рецепты, которые знала наизусть, пока не дошла до фургона. Войдя внутрь, она закрыла за собой дверь.
И вот тогда полились слезы. Бренди плакала, как никогда раньше. Рыдания сотрясали ее тело, когда она оглядывала ветхий фургон.
Как могла она убедить себя, что это хороший дом? Это даже не дом. Это старый фургон с койкой и печкой. Стены оклеены толстой бумагой, чтобы было теплее, но она уже чувствовала, как холодный ветер задувает в щели. Скоро будет так холодно, что даже слезы на щеках замерзнут.
Бренди встала и затопила печку, проверив, хватит ли ей до утра поленьев и хвороста в корзине.
Пламя разгорелось, и вскоре в фургоне стало тепло. Бренди скинула пальто и швырнула его на стол. Она отказалась от ужина у Кармел, а теперь, выплакавшись, была слишком слаба, чтобы что-то приготовить себе поесть. Да и аппетита у нее не было. В животе образовался какой-то комок. Всякий раз, когда она смотрела на койку Дейни, ее охватывало чувство невосполнимой потери.
Бренди напомнила себе, что поступила правильно. Этого хотелось и Дейни, и Кармел. Бренди уже призналась себе, что не в состоянии делать то, что было бы лучше для ее сестры. Это может сделать Кармел. Дейни заслуживала получить этот шанс.
Тем не менее, Бренди казалось, что так грустно ей еще не было никогда в жизни. Когда она потеряла мать, у нее остались отец и Дейни. И хотя Уэйд Эштон не был типичным родителем, он любил их и научил смеяться и находить в жизни хорошее. Они были счастливы. Или, по крайней мере, она была счастлива.
Было больно думать, что потребности Дейни не удовлетворялись. Бренди научила сестру читать и писать так же, как ее научила мать. И она передавала Дейни все, что знала о лечении, чтобы потом Дейни смогла помогать людям так же, как помогала им их мать и помогает она. И их отец, который никогда не мог долго оставаться серьезным, тем не менее научил их ценить любящую семью. Она почему-то думала, что они всегда будут вместе.
Набросив одеяло на плечи, Бренди забилась в угол своей постели и устроилась там. Слезы высохли. Она сказала себе, что ведет себя глупо, Дейни меньше чем в миле от нее. Если будет слишком одиноко, она просто пойдет и заберет сестру. Конечно, она никогда не сделает этого. Выражение лица Дейни, когда Кармел сказала, что она может остаться, глубоко врезалось в память Бренди.
У них с Дейни были смех и радость, и Бренди была по-настоящему счастлива всю свою жизнь. Но она чувствовала уверенность, что ее сестра никогда не была так счастлива, как в этот миг. И Бренди не откажет Дейни ни в чем, от чего сияют ее глаза, а лицо светится счастьем.
На следующее утро за завтраком Бренди снова сказала себе, что вела себя глупо. Но зевота и боль в спине и ногах напомнили ей о бессонной ночи. Любой звук пугал ее, от каждого порыва ветра становилось зябко. Даже сейчас тишина казалась оглушительной.
Бренди отставила миску с овсянкой. Привыкнет ли она когда-нибудь оставаться здесь без постоянной болтовни и жизнерадостности сестры? Если да, то сколько времени это займет? Бренди не была уверена, что сможет вынести много таких ночей, какой была прошлая.
Пытаясь не думать о сестре, она вдруг обнаружила, что ее мысли все чаще и чаще обращаются к Адаму. Кармел была права: он слишком мрачный. Бренди вспомнила, как он наслаждался праздником, но потом они поссорились. Сможет ли она научить его, как надо веселиться? У нее, возможно, осталось не очень много времени, если в ближайшие дни у Кармел не наступит улучшение. Но если она вложит в это весь свой ум и энергию, то наверняка сможет показать Адаму, как можно весело проводить время. Пока они не касаются вопроса о ее профессии.
Почерпнув силы в своей неистощимой жизнерадостности, Бренди оделась и причесалась. Она не позволит Дейни узнать, как огорчило ее отсутствие маленькой сестренки. Дейни хотелось остаться у Кармел, но Бренди знала, что она тут же вернется, если подумает, что нужна Бренди. Поэтому девушка заставила себя принять довольный вид, облачилась в свое пальто и отправилась в город.
То, что она напустила на себя веселый вид, положительно повлияло на нее, и к тому времени, когда дошла до большого дома, она почувствовала себя лучше. Ничего не изменилось: Дейни по-прежнему ее сестра, и она будет видеть ее каждый день. Нет причин для беспокойства. Ее лечение все-таки поможет Кармел. И она увидит, как Адам будет веселиться, по крайней мере, хоть один раз.
Утро быстро прошло, и к Бренди полностью вернулся ее обычный добрый юмор. Дейни чудесно выглядела в пастельном клетчатом платье с белым кружевным воротником и манжетами. На ней были белоснежные чулки, а волосы заплетены в две аккуратные косы. Вся она светилась от гордости, кружась в своем изящном наряде.
— Ты только посмотри! — воскликнула она, показывая Бренди пару коньков с коричневыми ботинками. — Разве это не самая чудесная вещь, которую ты когда-нибудь видела?
— Они очень хорошие. Надеюсь, ты поблагодарила Кармел за ее щедрость?
