— Мне надо съездить к Куперу, чтобы поставить его в известность насчет этих безобразников. Это займет пару часов, но я приеду сюда. — На его лице вновь появилось жесткое выражение, и он приложил ладонь к ее щеке. — Мы должны серьезно поговорить. О нас, об этом, — сказал он, кивнув на скомканную постель. Потом сунул руки в рукава рубашки и поспешно застегнулся.
Бренди улыбнулась и кивнула, пытаясь хоть на миг притвориться, что все можно разрешить несколькими словами. Напряженное выражение исчезло с лица Адама, и он наклонился, чтобы еще раз поцеловать ее долгим сладким поцелуем.
— Я хочу, чтобы ты пока переехала к Кармел. Я не понимал раньше, как неудобно в этом фургоне.
Бренди оглядела фургон, в котором прошла вся ее жизнь, и покачала головой:
— Здесь мой дом.
Адам разжег угасший огонь в плите и повернулся к постели:
— Во-первых, здесь чертовски холодно. Кроме того, у Кармел полно места. По крайней мере, ты подумаешь об этом?
— Я думала, — честно призналась Бренди. Последние двадцать четыре часа она мало думала о чем бы то ни было еще. Она бы все отдала, чтобы жить с Адамом. В доме ли Кармел, в его ли уютной хижине. Но этого никогда не будет.
Адам нахмурился:
— Просто согласись подумать об этом. Если все получится, как надо, у нас обоих будут большие изменения в жизни.
Бренди кивнула, не в состоянии даже говорить. Это не было ложью. Она, возможно, будет думать об Адаме и Чарминге всю оставшуюся жизнь.
— Хорошо. Мне нужно идти. — Он снова наклонился к ней. — Пока, — прошептал он ей прямо в губы.
— До свидания, — ответила она. Сердце ее разрывалось от горя. Она видела, как он нахмурился, и заставила себя улыбнуться. Адам все еще был озабочен, когда, надев сапоги и пальто, вышел из фургона.
Бренди прислушивалась, пока стук копыт совсем не затих. Адам не говорил о женитьбе, но она понимала, что именно об этом он заговорит, когда вернется. Адам был слишком честным человеком, чтобы заниматься с ней любовью без всяких обязательств со своей стороны, по крайней мере, данных мысленно.
Прошлой ночью она думала об их совместном будущем. Но теперь все изменилось. О будущем с Адамом не могло быть и речи. Она знала, что должна делать. Но, да поможет ей Бог, Бренди не знала, как она сможет это сделать.
ГЛАВА 20
Приняв твердое решение и взяв себя в руки, Бренди облачилась в пальто и отправилась к Кармел. Перед уходом она осмотрела ногу кобылы. Опухоль исчезла, и нога больше не болела. Бренди надеялась, что Сол сможет отправиться в путь.
Ледяной ветер трепал ее волосы и хлестал ими по щекам. Тяжелые снеговые тучи нависли над землей. Время уходило, как песок сквозь пальцы.
Поднявшись на ступеньки крыльца, Бренди несколько секунд постояла, оглядываясь. Этот дом и городок стали дороги ей. Сердце сжалось от острого чувства одиночества. Ей будет не хватать Чарминга.
Кармел открыла дверь. На ее всегда оживленном лице был виден каждый прожитый ею год. Зеленые, как у Адама, глаза смотрели на Бренди с сочувствием.
— Входи, девочка, — сказала она, кутаясь в теплую шаль от холодного воздуха, ворвавшегося в холл.
Бренди вошла, но не стала снимать пальто. Она дрожала от холода и отчаяния. Кармел направилась в гостиную, и Бренди пошла за ней.
— Дейни на кухне, помогает Джин делать пирожки с тыквой. Мы можем поговорить наедине.
Подойдя к гостеприимному огню камина, Бренди протянула к нему дрожащие руки. Но холод, охвативший ее, шел не столько снаружи, сколько изнутри, и она боялась, что никакой огонь не согреет ее.
— Я решила уехать, — решительно заявила Бренди.
Кармел ахнула, и Бренди заставила себя посмотреть в лицо пожилой женщине, с которой она так подружилась. Глаза ее горели, но все слезы были уже выплаканы.
— Должен же быть какой-то выход, — сказала Кармел.
Качая головой, Бренди присела на канапе и стала теребить бахрому салфетки на подлокотнике.
— Нет. Я все продумала. Правда.
— Адам еще не знает?
— Нет, — тихо проговорила Бренди, сжимая руки на коленях.
— Подожди, по крайней мере, и поговори с ним. Он небезразличен к тебе, я знаю. Ты так хорошо влияешь на него. Ты должна была заметить происшедшие в нем перемены.
Да, он изменился. Теперь он даже переживает за нее. Но он честно высказывал свои сомнения. Несмотря на свои чувства к ней, эти сомнения все еще у него были. А когда он узнает о ее отце, они укрепятся. Бренди могла противостоять всему городу и их подозрениям, но не сможет вынести, когда выражение враждебности вернется в глаза Адама. Не после того, как эти изумрудные очи взирали на нее с нежной страстью.
— Мы заключили сделку. Несмотря на свое отношение, Адам выполнил ее, хотя ему и хотелось заставить меня уехать. Пришла зима, и я должна выполнить свою часть сделки. Пора уезжать. Чем скорее, тем лучше, — добавила Бренди, глядя в окно на собирающиеся тучи.
— Подожди хотя бы, что он скажет. Может быть, он изменил свое решение.
Бренди смотрела, как по оконному стеклу покатилась растаявшая льдинка, блестя в свете камина алмазными капельками. Так тепло и приветливо внутри дома и так холодно и пустынно снаружи. Зеркальное изображение ее собственного «я». Внутри сердце Бренди превратилось в лед при мысли о том, что она покидает Адама. Но снаружи тело ее горело при воспоминаниях о его прикосновениях.
— Разве вы не понимаете? Я не могу смотреть ему в глаза. Он все время говорил, что я шарлатанка. О, мы с Дейни стали ему нравиться. Но недоверие оставалось всегда. — Бренди взглянула в блестящие глаза Кармел. — Я не вынесу его взгляда, когда он узнает о преступлении моего отца.
— Прекрати, — строго сказала пожилая женщина, вытирая глаза. — Ты не должна винить себя за то, что совершил твой отец еще до твоего рождения. Ты не могла знать об этом.
— Я думаю, глубоко внутри я понимала, что он не совсем такой, каким я представляла его себе. Но я любила папу, а он, несмотря на свои недостатки, был хорошим отцом. Мы с Дейни боготворили его. Я не уверена, что, если бы даже знала, это изменило бы что-нибудь. Возможно, я вела бы себя так же.
Эта неуверенность пожирала ее. Узнав правду об отце, Бренди сотни раз спрашивала себя, как бы это повлияло на нее. Поддалась бы она на его уговоры заняться целительством, если бы знала, что он думает только о барышах?
Глядя на Кармел, сгорбившуюся в ненавистном инвалидном кресле, Бренди могла только гадать.
— Я честно хотела помочь вам, — сказала она, отчаянно желая, чтобы тетя Адама поверила хоть этому.
— И ты помогла — и ты, и Дейни. Да, я чувствую себя намного лучше. Вчера я как раз думала, что, может быть, пора попробовать снова ходить.
— Нет, — крикнула Бренди, широко раскрыв глаза. — Вы не должны делать этого. Вы можете навредить себе.
— Фью! Бедра почти не болят, даже когда очень холодно. Ты знаешь, как давно я не переживала
