— Какой еще солдат? — удивился Чешуй. — А, припоминаю! Нет, это была иллюзия. Я людей не люблю, они невкусные.
Блейду только и оставалось, что хмыкнуть. У Чешуя на все был готовый ответ. Блейд уселся у костерка и собрался хандрить, но скоро позабыл об этом намерении и принялся глядеть в огонь — и почти сразу уснул. Проспал он часа три, если не больше. Разбудило его возвращение Охоты. Собаки устали, но ликовали вовсю, Красотка и Красавчик были совершенно взмыленными, а все прочие веселились от души.
— Во было здорово! — сообщил Дон, бухаясь рядом с костром. — Ну они и драпали!
— Великолепно! — рассмеялась Шона. — Мне даже захотелось написать об этом песню.
— И мне тоже! — поддержал ее Кит, потягиваясь. Он стоял в темноте, за Красоткой. — Боевую песнь!
Конечно же, обтирать Красотку пришлось Блейду, равно как и пытаться укрыть Красавчика попоной. Мальчик хмуро раздал сопящим собакам заслуженное лакомство и поставил воду на огонь, пуще прежнего чувствуя себя Золушкой.
— Блейд, ты можешь отправиться с Охотой завтра, — великодушно предложила Шона.
— Премного благодарен! — язвительно отозвался Блейд.
Но когда назавтра он увидел, как все устали, то признал, хотя и неохотно, что Чешуй, пожалуй, был прав. Собаки стонали и хромали. Красавчик стоял, понурившись, и отказывался от еды. «Вчера был слишком глупый», — сказал он Бленду. Шона еле держалась в седле, и даже Дон двигался скованно и неуклюже. Блейд бы их пожалел — если бы они до сих пор не продолжали веселиться. Кит, конечно, непроизвольно ворчал всякий раз, как ему приходилось шевелить крыльями, но когда он с важным видом двинулся к куполу, чтобы открыть выход для солдат, глаза его по-прежнему сверкали, а хохолок стоял торчком. Чешуй тем временем прикрикнул на солдат:
— ШЕВЕЛИСЬ, МЕРЗАВЦЫ! ШАГОМ МАРШ!
Должно быть, Чешуй добавил в пиво чего-то покрепче, чтобы солдаты сидели тихо. Теперь они выходили из купола пошатываясь. Вид у них был помятый, и все они явственно мучились похмельем.
Шона расхохоталась:
— Ну до чего же приятно видеть, что столько народу выглядит хуже, чем я себя чувствую!
Блейд ее радости не разделял. Он чувствовал ненависть солдат. А те ненавидели все и вся: саму эту дорогу, Чешуя и Кита — за то, что те заставляли их идти, — весь этот мир, людей, которые их сюда отправили, — в общем, всех. И готовы были убивать, вымещая свою ненависть. Блейд, чувствуя это, нервничал. И беспокойство его не отпускало.
Вот так и вышло, что именно Блейд — хорошо отдохнувший и при этом держащийся настороже — первым обратил внимание, когда ближе к полудню слева, из-за купы деревьев, раздались громкие, размеренные удары. Блейд тут же пришпорил Подружку Нэнси и двинулся на разведку. Дон отреагировал на происходящее лишь после того, как Чешуй рыкнул: «А ну глянь, что там такое!». К тому моменту, когда Дон вприпрыжку нагнал Подружку Нэнси, Блейд уже одолел половину расстояния. Из-за деревьев теперь доносились не только звуки ударов, а еще и крики.
— Там что, драка какая-то? — тяжело дыша, спросил Дон.
Блейд уже было открыл рот, чтоб согласиться с ним, но тут из-за деревьев выскочил перепуганный пони с большой корзиной на спине и во весь опор помчался к колонне солдат. Потом пони увидел Чешуя. Пони завизжал. Пони попытался затормозить и развернуться, но корзина у него на спине накренилась и съехала набок. В следующее мгновение пони упал и покатился, отчаянно брыкаясь и пытаясь оборвать ремни, крепящие корзину. Блейд и Дон перешли в галоп. Но прежде чем они подоспели на помощь, пони все-таки высвободился, вскочил на ноги и ускакал на юг. А Блейду с Доном осталась лишь корзина. Она валялась в траве, а вокруг были рассыпаны золотые кубки, ларцы, блюда, браслеты, диадемы и ожерелья. Изделия отличались изумительно искусной работой и почти все были украшены драгоценными камнями.
— Грабители, — сказал Блейд. — А ну, пошли!
Он снова пришпорил Подружку Нэнси и поскакал к деревьям.
За деревьями обнаружилось еще пять пони с корзинами. Шестеро низкорослых крепышей — по пояс противникам — стояли кольцом вокруг пони, явно собираясь защищать свое достояние. На нападающих были блестящие черные доспехи, столь хорошо знакомые Блейду. В роли грабителей выступали солдаты, сбежавшие от них три дня назад.
Дон охнул и, припомнив совет Чешуя, взмыл в воздух.
Хорошенько разогнавшейся Подружке Нэнси остановиться было сложнее, так что Блейд влетел в самую гущу драки. Гномы проворно орудовали большими топорами — кроме того, который колотил топором по здоровенному золотому блюду, призывая на помощь, — но явно проигрывали. Солдаты вдвое превосходили их габаритами. У Блейда же даже не было меча. И когда Подружка Нэнси врезалась в толпу, ему оставалось лишь заорать — что он и сделал, стараясь по возможности подражать дракону.
Отчасти прием сработал. Несколько нападающих повернулись взглянуть, в чем там дело. В результате у двух гномов появился шанс влепить разбойникам по ногам. Один солдат рухнул. Но двое других кинулись на Блейда с мечами. Блейд уж решил, что ему пришел конец, но тут с неба обрушился Дон, с треском проломившись сквозь ветви. Он появился внезапно и против света казался черным. Кроме того, он с силой хлопал крыльями, чтобы притормозить, — так что даже Блейду на мгновение показалось, что это Кит. Солдаты допустили ту же самую ошибку.
— Черт подери! — рявкнул какой-то солдат. — Это ж та черная паскуда, грифон! Хватай его!
Но Дон его опередил. Дон был размером со льва, и сила его, когда он давал себе труд ею воспользоваться, была силой льва. Он схватил солдата и швырнул его на землю, а когда тот попытался встать, бросил поверх него другого. Теперь уже трое нападавших очутились на земле, и этого хватило, чтобы переломить ход схватки. Гномы проворно заработали обухами топоров. Гном, колотивший до этого по блюду, тоже присоединился к собратьям, и минуту спустя все шесть человек в черных доспехах со стонами корчились на земле. Блейд подхватил моток магических поводьев, притороченных к седлу — в последнее время он постоянно возил их с собой, — соскочил на землю и повязал солдат.
— Уф! — сказал Дон, приземлившись рядом с Блейдом. — Я уж боялся, что тебя тут убьют! Хочешь, я их оттащу к Чешую?
— Подожди малость, пока они смогут встать — тебе же легче будет, — посоветовал Блейд.
Никто из солдат сильно не пострадал. Тот, который упал первым, уже пытался сесть.
Тем временем гномы стояли вокруг и покашливали, как всякий, кому надо кого-то поблагодарить, а он не знает, как бы к этому подступиться. И Блейд их понимал. Гномы выглядели воинственными, крепко сбитыми и широкоплечими. Волосы и бороды у них были заплетены в мелкие косички, и в косичках виднелись вплетенные косточки и кисти из шерстяных ниток. На гномах были стальные шлемы и нагрудники, а их топоры смотрелись чрезвычайно внушительно. В общем, гномы наверняка полагали, что им надлежало справиться с шестью врагами, пусть даже и превосходящими их размерами, самостоятельно. Возможно, они бы и вправду справились, не будь им нужно охранять пони с грузом.
— К сожалению, должен вам сообщить, что ваш пони стряхнул с себя корзину и ускакал, — сказал Блейд, чтобы помочь гномам справиться с замешательством.
Гном, колотивший по блюду, вздохнул.
— Одно к одному, — сказал он. — Вся эта поездка с самого начала пошла свинье под хвост. Впору подумать, что мы оскорбили кого-то из богов. Спускались с гор — чуть не угодили под обвал. На следующий день такой дождь пошел, что мы чуть в грязи не утонули. Вчера — слепни и мошка тучей. А теперь еще и это! Если эта дань попадет к Властелину мистеру Чесни вовремя и целиком, можете сбрить мне бороду и называть меня великаном — сильнее я уже не удивлюсь. Я серьезно!
Дон и Блейд встревоженно переглянулись.
— Простите, — сказал Дон, — а почему вы платите дань мистеру Чесни?
— Потому, что он требует. Мы ее платим каждый год. Он — наш повелитель, — сказал другой гном, удивленно и несколько грубовато.
— Э-э… а откуда же вы идете? — поинтересовался Блейд.
— Из крепости в Мшистых горах. Это на границе с землями короля Лютера, — сказал третий гном. — А что? Хотите что-нибудь там заказать?
