нужно сегодня еще успеть в Эмираты.
— Ну…
Рука Квериды вновь зависла над бланками сообщений. Письмо, которое она искала, пришло всего лишь сегодня утром. Оно было совсем о другом и беспокоило ее куда сильнее. Кверида никак не могла окончательно решить, следует ли ей хранить это известие в тайне. Но из-за того, что она все-таки чувствовала себя слегка виноватой, она решила, что Дерку об этом следует сказать в любом случае. Рука стрелой метнулась к письму, лежащему в сторонке от прочих.
— Вот оно. Вам известна волшебница по имени Бетула?
Дерк кивнул. Блейд сказал:
— Это мамина подруга.
— Тогда вы знаете, что ей можно доверять, — сказала Кверида. — Возможно, вы даже знаете, что она специализируется на изучении самой природы магии. Так вот, она утверждает, что обнаружила устойчивое убывание естественного магического фона на большой территории к северу от Костамары. Что вы об этом думаете?
Дерка эта новость искренне озадачила.
— Не представляю, как она могла такое обнаружить. Я всегда считал, что магия — неотъемлемая часть самой нашей земли.
— И я так считала. Но, похоже, она нас покидает, — сказала Кверида. — Если окажется, что Бетула права, в панику впадут все, включая мистера Чесни. Потому я попрошу вас пока что помалкивать об этом. Просто будьте внимательны во время путешествий, ладно? Может, вам удастся выяснить, в чем тут дело. А теперь попрошу меня извинить…
Они оставили Квериду возиться с бумагами, а сами вышли в пустынный передний двор. Блейд сказал:
— Ты теперь хочешь в Эмираты? Но я там никогда не был. Я не знаю…
— Это все равно что путешествие к Оракулу, — объяснил ему Дерк. — Я покажу тебе по карте. Но я хотел сперва зайти в школу бардов, посмотреть, не удастся ли что-нибудь сделать для бедной Шоны.
Блейд перенес их к школе. Но успеха они не добились. Дерк долго стучался в тяжелую дверь, но никто не отозвался — даже для того, чтобы велеть убираться прочь.
— Они знали, что ты придешь, — сказал Блейд.
— И засунули свои тупые головы в песок! — согласился рассерженный Дерк.
— Сделай с ними хоть что-нибудь! — сказал Блейд. — Пускай они позабудут слова всех песен. Пускай у них все рояли расстроятся. Пусть получат по заслугам!
— Но Шоне-то это ничем не поможет, — возразил Дерк. — Давай лучше отправимся в Эмираты.
Блейду в Эмиратах понравилось. Там было жарко и сухо — что уже само по себе радовало, особенно после ночевок под дождем и утреннего инея. А еще ему понравился дворец эмира. Блейд никогда еще не видал такого огромного и такого дурацкого здания. Дерк рассмеялся, заметив, как сын глазеет на девяносто четыре витые башни, на красный главный купол и на желто-зеленые клетчатые купола поменьше.
— Интересно, Амру это видел? — сказал Дерк. — Если видел, так наверняка позеленел от зависти. Ладно, Блейд, потом налюбуешься. Сейчас нам надо разыскать великого визиря.
Великий визирь оказался крупным, представительным мужчиной. Правда, вид у него был такой, будто он совсем недавно внезапно похудел («Ну точно как папа!» — подумал Блейд), и он безумно обрадовался появлению Дерка. Визирь рысцой повел их по бесчисленным залам и коридорам, приговаривая на ходу:
— Это ужасно! Вам нужно самим взглянуть! Вот! Постойте здесь! Вот в этом коридоре! Он сейчас здесь пройдет!
И действительно, в конце коридора промелькнул высокий худощавый мужчина в красном головном уборе. Он держался очень прямо и двигался скованно, словно деревянный, слегка растопырив руки.
— Я — ку-кла, — монотонно повторял он. — У меня нет у-ма.
— Вот! — сказал великий визирь, как только эмир скрылся из вида. — Что это с ним? Наркотики? Заклинание? Эта красная шапка? Туристы косятся на него с подозрением. Мы пытаемся сделать так, чтоб он вообще не попадался им на глаза. Но не всегда получается.
— Боюсь, — сказал Дерк, тяжело дыша от беготни по жаре, — что эмир притворяется, будто он загипнотизирован. Это я виноват. Я не знал, что он настолько заиграется. Я сейчас попробую привести его в чувство, но это потребует некоторого времени и такта. Вы бы не могли пристроить куда-нибудь на это время моего сына?
— Конечно-конечно! — согласился великий визирь.
Блейд слегка обиделся на отца за то, что тот не счел его достаточно тактичным для беседы с эмиром. Но когда слуги провели его в комнату, полную дам-рабынь, Блейду сделалось очень интересно, хоть он и засмущался. Дамы-рабыни вели себя так, словно Блейд был центром их вселенной. Они усадили его на мягкие, приятно пахнущие подушки, обмахивали его веерами, принесли ему для умывания воду с плавающими в ней розовыми лепестками, причесали его и вручили ему шелковую рубашку, потому что его собственная была порвана. Тем временем еще шесть дам услаждали его слух музыкой — они играли почти так же хорошо, как Шона, — а еще одна забрала его носки в стирку. Тут же еще несколько дам устремились к его грязным ногам и вымыли и их тоже.
— Ну что вы! Не стоит беспокоиться! — повторял Блейд, краем глаза посматривая на каждую новую даму.
Смотреть на них прямо он не решался. Их наряды были пошиты из такой тонкой, просвечивающейся ткани, что Блейд понимал: стоит ему взглянуть хоть на одну, и он самым дурацким образом будет таращиться на нее, разинув рот.
— Ничего-ничего! — со смехом отвечали дамы. — Теперь, когда вы прибыли сюда, наше время истекло, и мы совсем не против еще чуть-чуть потрудиться.
Еще две дамы принесли Блейду чашечку очень сладкого кофе и поднос с подтаявшими от жары пирожными.
— Возьмите зеленое, — посоветовала Блейду дама с подносом. — Грифонша назвала их божественными.
Блейд так удивился, что забыл сказать «не беспокойтесь». Он даже поднял взгляд на даму.
— Что, Лидда была здесь?!
— О да! — хором откликнулись дамы. — И нам очень хочется, чтобы ты рассказал нам о ней. Неужто твой отец и вправду сделал ее?
И Блейд принялся рассказывать о Лидде и остальных грифонах, а дамы полукругом расселись вокруг него, сложив руки на обтянутых прозрачной тканью коленках, — только дама, постиравшая носки Блейда, сидела и штопала их, — и смотрели на Блейда прекрасными огромными глазами. Это было не менее божественно, чем пирожные.
А потом все они вдруг дружно поднялись на ноги.
— Нам пора, — сказала дама, штопавшая носки. Она вручила аккуратно починенные носки Блейду. — Передай эмиру, что отныне у него нет рабынь — ни здесь и ни в каком ином месте.
— Э-э… Я… — забормотал Блейд.
Как бы им объяснить, что эмир не в том состоянии, чтобы что-либо выслушивать?
Но дамы исчезли. Они не стали выходить через дверь. Просто комната опустела в мгновение ока. Лишь чей-то прозрачный шарф, трепеща в потоках теплого воздуха, опустился на изразцовый пол. На взгляд Блейда, это больше всего напоминало массовое перемещение. Пока он сидел, недоуменно соображая, куда же они все могли деться, шарф таки лег на пол — и обернулся сложенным листком бумаги. Блейд подобрал листок. К его удивлению, это оказалась записка от мамы.
Дорогой Блейд, передай, пожалуйста, эмиру сообщение о рабынях. Это важно. Я часто вспоминаю о тебе и жду, когда же ты явишься к нам с твоей партией Странников. Да, и скажи Дерку, что я помню о драконе.
Блейд принялся натягивать носки, и тут раздался рев эмира:
