— Вот и добыли аппарат. Идите в клуб к лейтенанту Сокольскому.
В дверях показались трое солдат из соседних рот. Попросив разрешения, они тоже подошли к Зозуле и стали присматриваться, что он делает. Молчавший до сих пор Мирзоян сказал вдруг:
— У меня есть предложение, товарищ подполковник. Хорошо бы кружок рационализаторов создать. Вот они — любители! — Он кивнул, на вошедших. — И еще найдутся.
Мельников подумал и посмотрел на Зозулю, как бы спрашивая: «Ну, что скажете? Беритесь! С помощниками веселей будет».
Солдат потер пальцами лоб.
— Не знаю, товарищ подполковник, як оно...
— Начните, вот и узнаете. Будете у нас генеральным директором конструкторского бюро, вроде Туполева. Согласны?
Зозуля помялся, не зная, что ответить. По лицу его скользнула неловкая улыбка.
— Значит, договорились, — сказал Мельников. — Подбирайте людей, составляйте план работы.
Пришел Нечаев, узнал, о чем идет разговор, сразу оживился.
— Правильно, товарищ подполковник, этот кружок большую помощь окажет нам в боевой подготовке.
— Будем ждать, — улыбнулся комбат и направился к двери. Нечаев пошел следом.
— Да, кстати, — сказал он, вытащив из кармана белый конверт. — От замполита письмо получил. Вот и вам, товарищ подполковник, записка. Положение у него, кажется, неважное.
— Ну? — Мельников взял записку и стал читать: — «Болезнь у меня непредвиденно затягивается. Появились боли в шейном позвонке. В голове страшный шум. Сказываются фронтовые ранения. Придется, вероятно, проходить комиссию. Врачи пугают демобилизацией. Не хочу верить. В сорок два года уходить. Но что поделаешь, если так получилось...»
Подполковник оторвал взгляд от записки, задумался.
— Жаль человека. Если бы не война да не ранения, трудился бы еще.
— Конечно, — сказал Нечаев. — В такие годы... А вон муж Ольги Борисовны погиб совсем молодым... и без войны. Знаете?
— Да, да, — покачал головой Мельников. Он вспомнил портрет капитана и его записи в маленьком потертом блокноте. Хотел сказать о них Нечаеву, но спохватился и промолчал.
Они вышли из класса и направились в казарму. У комнаты политпросветработы остановились. До слуха донесся басовитый голос старшины Бояркина. Прислушались. Бояркин с присущей ему грубоватостью разъяснял:
— Это вы как же представляете себе ракетчика? Сидит, значит, человек в кресле, покуривает и только на кнопки нажимает. Чепуха! За ракетой ухода больше, чем за пулеметом. Да еще высшую математику нужно штудировать. В расчетах там разных соображать.
— Но все-таки ракета есть ракета, — послышался чей-то голос. — Ей в канал ствола не заглянете. Вот в чем главное.
Прошелестел смех. А старшина продолжал:
— Насчет главного не торопитесь. Я скажу, кому это главное снится у нас. Только прежде послушайте, что в газете о ракетчиках пишут...
Мельников поглядел на Нечаева:
— Слыхали? Признаться, не ожидал, что из него такой агитатор выйдет. Я думал, он и на беседах солдат по команде «смирно» будет ставить.
— Было и такое, — улыбнулся Нечаев.
Они пошли по казарме дальше. Возле своей комнаты комбат остановил секретаря, предложил:
— Зайдем на полчасика, потолкуем.
— Можно.
Дежурный сержант принес ключ, щелкнул замком. Мельников, не раздеваясь, присел к столу. Нечаев пристроился рядом, снял шапку.
— Итак, через три дня выходим на учения, — сказал Мельников, посмотрев на капитана. — Кое-кто думает: это пустячок — наступать в лесу. Напрасно. Дело серьезное. Организованность нужна. Никто не должен забывать, что мы взаимодействуем еще с охотниками. Как бы вместо волков людей не пострелять.
Мельников говорил с секретарем просто, будто советовался и в то же время наталкивал на новые мысли.
— Ведь наступление в лесу — это один из сложнейших видов боя, тем более, что игра будет двусторонней. Тут, знаете, надо хорошо владеть сигналами, уметь точно ориентироваться, вести тщательную разведку. В этом деле могли бы помочь нам агитаторы. Недавно статья в газете была напечатана.
— Знаю, — сказал Нечаев. — Уже разъясняем. Насчет борьбы с обморожением тоже беседы готовим.
— Правильно, обмороженных не должно быть. А главное, чтобы люди чувствовали высокую ответственность и не допускали упрощений в действиях. Бой надо провести напряженно. Тут многое будет зависеть от противной стороны. Сумеет ли она организовать активное сопротивление?
— Буянов вроде старается, — ответил Нечаев. — Я был у него на занятиях.
— Я тоже был, — сказал Мельников. Самостоятельности в действиях солдат маловато. А в лесу надо уметь воевать и в одиночку. Согласны?
— Безусловно.
— Вот и давайте поможем Буянову. — Комбат внимательно посмотрел в лицо собеседника. — Поговорите с его людьми, разъясните им задачу. Комсомольцев соберите. Чем глубже осознает личный состав задачу, тем лучше.
Комбат рассказал секретарю о других трудностях, которые могут встретиться в лесу, о том, как их лучше преодолевать, чтобы не задерживать движения. Затем он откинулся на спинку стула, медленно пригладил густые завитки волос и заговорил о другом:
— О Степшине хочу спросить. Вы что-нибудь замечаете?
Нечаев задумался, потер пальцами лоб, ответил, не скрывая беспокойства:
— Давно замечаю, товарищ подполковник. С женой у него конфликт назревает. Пытался я с ним беседовать. Не хочет. Тут бы вам самому поговорить.
— Пока тоже не сумел, — вздохнул Мельников. — А положение него, кажется, серьезное.
Они посидели с минуту молча. Комбат поцарапал ногтем край стола и сказал решительно:
— Помочь ему надо.
Под конец беседы Мельников поднялся со стула, подошел вплотную к Нечаеву.
— Еще вот что скажу вам. Смелее включайтесь в работу. Без замполита нам, видно, долго жить придется.
Лицо Нечаева сделалось напряженным, сосредоточенным.
— Что касается батареи, — заметил комбат, — пусть больше вникает в дела командир первого взвода. Он человек расторопный, справится.
Утром, едва Мельников появился в узком коридоре штаба, дежурный офицер сообщил:
— Вас вызывает командир полка.
Не заходя в свою комнату, подполковник отправился к Жогину. По дороге раздумывал: «Зачем я понадобился так срочно? Может, комиссия какая? А может, учения?». Но вызывал его Жогин совсем по другой причине. Только Мельников открыл дверь, на него сразу обрушился раздраженный бас:
— Вы кого готовите, подполковник, солдат или благородных девиц? Партизанщина у вас в батальоне, порядка никакого!
