— И про войну она знает, конечно, — присоединилась Рената. — Я же рассказывала тебе, Марко, как она ныряет под парту, стоит где-нибудь бабахнуть. Она до обморока боится пушек.
— Мама тоже говорит, все это для нее непереносимо, — искусно вставил Паоло.
— Но почему миссис Гримальди нужна именно
Рената, явно не уступавшая Паоло в сообразительности, немедленно нашлась:
— Вовсе нет. Просто она хочет, чтобы я развлекла ее каким-нибудь заклинанием...
На это миссис Петрокки сказала:
— Никаких заклинаний! Анджелика...
— Но я, конечно, не стану, — как ни в чем не бывало продолжала Рената, — творить заклинания. Просто спою ей несколько песенок. Ей нравится, как я пою. А Паоло почитает из Библии. Так мы пойдем, мамочка? Она лежит там одна-одинешенька.
— Ну... — сказала миссис Петрокки.
— На улицах небезопасно, — вставил Марко.
— Там нет ни души, — возразил Паоло, бросая на Марко предостерегающий взгляд. Они вели опасную игру.
— Так ты починишь Марко его мундир, мамочка? Да? — спросила Рената.
— Да, да, конечно, — отвечала миссис Петрокки.
Рената немедленно сочла это за разрешение отправиться с Паоло.
— Пошли, Паоло, — сказала она и под носом Марко двинулась к дворовой постройке, которая, по всей очевидности, была каретником. Паоло ринулся за ней.
Марко, однако, побежден не был. Прежде чем рука Ренаты взялась за задвижку на огромной двери, над галереей свесился — явно не случайно! — один из дядей: «Рената, будь умницей, поищи мой табак!» И тут же из кухни выскочила тетка, очень похожая рыжей копной волос на тетю Джину, к в голос заверещала: «Рената! Это ты забрала мой лучший пояс?» А из другой двери выскочили две молоденькие двоюродные сестры: «Рената, ты же обещала поиграть с нами в «моды»», и миссис Петрокки, выглядевшая испуганной и нерешительной, вдруг протянула малютку, говоря: «Рената, тебе придется присмотреть за Роберто, пока я шью».
— Не могу уже! — обернувшись, крикнула Рената. — Бедная миссис Гримальди! — И, открыв огромную дверь, затолкнула Паоло в каретник. — Что все-таки происходит? — спросила она.
Паоло было ясно, что происходит. Все это очень походило на Казу Монтана. Марко создал атмосферу не то чтобы тревоги — на это он не осмелился, — но своего рода недоверия вокруг Ренаты.
— Марко старается не пустить нас, — сказал он.
— Это-то я знаю, — ответила Рената, подгоняя его мимо поблескивающей семейной кареты, очень заинтересовавшей Паоло, мимо четырех картонных лошадей, таких же покореженных и грязных, как лошади в Казе Монтана. — С чего это он? Откуда он знает?
За спиной Паоло бушевал настоящий шквал голосов: им всем была нужна Рената.
— Ну и пусть себе знает, — небрежно бросил Паоло. — Давай быстрей!
Маленькая дверца, ведущая на улицу, открывалась большим ключом. Рената взялась за него двумя руками и, напрягаясь, стала поворачивать.
— Он знает тебя? — резко спросила она. И, словно в ответ на ее вопрос, из-за кареты раздался голос Марко:
— Рената! — И тут же куда мягче: — Паоло... Паоло Монтана, поди сюда! Дверца поддалась.
— Бегом! Если ты со мной! — выдохнул Паоло.
Они вылетели на улицу и оба припустили во все лопатки. Марко подошел к дверце, крикнул им что-то вслед, но гнаться за ними, по-видимому, не собирался. Тем не менее Паоло бежал не чуя ног и заставлял бежать Ренату. Он не хотел вступать в объяснения. Он еще не опомнился от встречи с Марко. Марко Андретти на самом деле был Марко Петрокки — старший сын Гвидо, надо полагать! Роза Монтана и Марко Петрокки! Как они такое проделали? Как только им это удалось? — не переставал удивляться Паоло. И еще — уже спокойнее — как они из всего этого выкрутятся?
— Все. Хватит, — задыхаясь, сказала Рената.
К этому моменту они уже пересекли Корсо и спустились к реке, труся мимо пустых причалов к Новому мосту. Рената перешла на шаг, Паоло тоже, оба тяжело дышали.
— А теперь, — заявила Рената, — ты мне скажешь, откуда Марко тебя знает, или я дальше ни шагу не сделаю.
Паоло опасливо на нее посмотрел. Он уже давно обнаружил, что Рената — девчонка умная, такая умная, как сказала бы тетя Джина, что, того гляди, ум за разум зайдет. И ему не нравилось, как она на него глядит.
— Он, конечно, видел меня во дворце, — сказал он.
— Как бы не так, — отрезала Рената. — Марко ехал за кучера и остался в карете. А он знает, как тебя зовут, и знает, зачем ты пришел. Ведь знает? Откуда?
— Я думаю, он, наверное, стоял позади нас на ступенях Художественной галереи, только мы из-за тумана его не видели, — предположил Паоло.
Рената продолжала буравить его своими умными глазами, и этот ее взгляд ему все больше не нравился.
— Неплохо придумано, — обронила она.
Паоло попытался оторваться от ее взгляда и, повернувшись, побрел вдоль набережной. Рената за ним.
— Больно вы умны, мистер Монтана, — говорила она. — Так умны, что ум за разум заходит. Только вот беда: Марко в той потасовке вовсе и не было. Его хотели выставить на единоборство, а его не оказалось, и пришлось выйти папе — потому я и знаю. И позвольте сказать вам, мистер Монтана, что вы не хотите, чтобы я знала, откуда Марко вас знает. И еще скажу: Марко тоже не хочет. Иначе он не дал бы мне пойти с тобой, объяснив, кто ты такой. А значит...
— Это у тебя ум за разум заходит, — огрызнулся Паоло через плечо. — Это ты — больно умная. Не знаю я, откуда твой Марко меня знает, и спасибо ему, что не стал...
И осекся. Чихнул. Они как раз вышли в проулок, где облупленный синий дом налезал на мол. В воздухе Паоло почуял — чутьем, которого и сам в себе не подозревал, чутьем врожденным, унаследованным от поколений заклинателей, — что-то особенное. На этом проулке лежало заклятие — сильное заклятие, наложенное не очень давно.
Сзади подошла Рената.
— Ты не отвертишься... — И тоже осеклась. — Кто-то тут навел чары.
— Анджелика? Можешь определить?
— Почему Анджелика?
Паоло повторил то, что рассказал Крестоманси. Рената зарделась и пнула носком причальную цель, валявшуюся на дороге.
— Индивидуальный стиль! — буркнула она. — Выдумает тоже! Анджелика не виновата. Она такой уродилась. Не у каждого, кто творит заклинания неверно, они работают. А у Анджелики работают — и всегда наоборот. В этом она, по-моему, своего рода гений. И я так и сказала герцогине Капронской, когда та вздумала смеяться.
— Так это заклинание ее? — спросил Паоло.
Где-то внизу на реке слышалась пушечная стрельба вперемежку с глухим гулом, доносившимся с гор. Тупое, тяжелое —
— Но это и не Тонино. Его заклинания очень четкие, — сказал он.
— Нет, — заявила Рената и тоже подняла голову. — Несет чем-то затхлым, тебе не кажется? И вообще как-то тут неприятно. И война гремит ужасно близко. По-моему, нам надо с набережной уходить.
Она, скорее всего, была права. Но Паоло колебался. Он был уверен: они напали на горячий след. В этой затхлости ощущалось что-то болезненное, напоминавшее о вчерашних болезненно-желтых буквах во дворе Казы Монтана.
