седина, и выглядит она какой-то нервной. А когда он спросил ее, что произошло, она сказала: «Ничего, Паоло, ничего... только из-за всего этого очень сложно найти Розе мужа».
Розе уже минуло восемнадцать. Вопросом о муже для Розы занималась вся Каза, и, как теперь заметил Паоло, суеты и волнений по этому поводу было куда больше, чем когда три года назад выдавали замуж кузину Клаудию, Семье Монтана приходилось тщательно выбирать тех, с кем они вступали в брак. И это понятно. От нового члена семьи требовалось, чтобы он (или она) обладал хоть каким-то даром к волшебству или музыке; чтобы нравился всем остальным Монтана и, сверх того, чтобы не имел никакого рода связей с Петрокки. Тем не менее кузина Клаудия нашла Артуро и вышла за него замуж без всяких обсуждений и волнений, которые вовсю кипели вокруг Розы. Паоло мог только предположить, что причина тому крылась во «всем этом», что бы Элизабет ни имела тут в виду.
Какова бы ни была причина, споры бушевали. Встревоженный Антонио заговорил о поездке в Англию, чтобы посоветоваться с неким господином по имени Крестоманси.
— Нам нужен для нее действительно сильный волшебник, — заявил он. — Мастер по части заклинаний.
На это Элизабет возразила, что Роза итальянка и должна выйти замуж за итальянца. Все остальные Монтана с ней согласились, разве только добавили, что этот итальянец должен быть из Капроны. Оставался вопрос — кто именно?
Паоло, Лючия и Тонино не имели тут никаких сомнений. Они хотели, чтобы Роза вышла замуж за их двоюродного брата Ринальдо. Им казалось, Роза и Ринальдо исключительно друг другу подходят. Роза — хорошенькая, Ринальдо — красавец мужчина. И ни у кого никаких возражений. Решительно никаких. Правда, две загвоздки имелись. Первая — та, что Ринальдо не выказывал к Розе никакого интереса. В те дни он был отчаянно влюблен в одну стопроцентную англичанку, Джейн Смит — Ринальдо это имя выговаривал с трудом, — которая приехала копировать картины из помещавшейся на Корсо Художественной галереи. Джейн была романтической девицей. И, чтобы ей понравиться, Ринальдо теперь одевался во все черное и носил красный шарф на шее — как все бандиты. Поговаривали, что он собирается еще и отрастить бандитскую бороду. В общем, ему было вовсе не до двоюродной сестры, которую он всю жизнь знал.
Вторая загвоздка была в самой Розе. Она никогда не интересовалась Ринальдо. И, казалось, была единственным человеком в Казе Монтана, которого совершенно не волновало, за кого она выйдет замуж. Когда споры доходили до крика и брани, она только встряхивала своими доходившими до плеч белокурыми кудрями и улыбалась:
— Послушать вас всех, так можно подумать, я тут совсем ни при чем. Меня и спрашивать нечего. Смешно!
В ту осень волнения в Казе Монтана все усиливались и усиливались. Паоло и Тонино спросили тетю Марию, в чем, собственно, дело. Сначала тетя Мария от них отмахнулась: они еще малы и им этого не понять. Потом — поскольку в иные минуты она накалялась не меньше тети Джины и даже тети Франчески — вдруг гневно заявила, что Капрона катится в пропасть.
— Плохи наши дела, — разоткровенничалась тетя Мария. — Денег не хватает, туристы к нам не едут, с каждым годом мы все слабее. А тут еще Флоренция, Пиза и Сиена — три хищницы обсели нас вокруг, и каждый год то одна, то другая норовит оторвать от Капроны несколько квадратных миль. Если так и дальше пойдет, мы уже не будем государством. И в довершение всех бед нынче нас ждет неурожай. А виноваты всем эти выродки Петрокки. Да-да, можете мне поверить! Их заклятия больше не действуют. Нам, Монтана, одним не под силу держать на себе Капрону. А Петрокки даже и не пытаются! Работают по старинке, и все хуже и хуже. Да вы и сами видите. Будь это не так, могло бы такое случиться, чтобы из-за какой-то девчонки ее отец стал зеленым?!
Это звучало достаточно тревожно. Но, что и говорить, было очевидным фактом. Все те годы, что Паоло и Тонино учились в школе, они привыкли слышать про соглашение, которое пришлось заключить с
Это известие повергло Казу Монтана в смятение. Старый мост должен был устоять. Если он не выдержал, это означало, что заклинания Монтана у основания его быков тоже не выдержали. Тетя Франческа кричала на весь двор:
— Это все Петрокки! Вконец выродились! Даже старое свое заклятие поддержать не могут! Нас предали!
Хотя никто другой таких слов вслух не произносил, тетя Франческа, вероятно, выражала мнение всей семьи.
И словно мало было этой беды, Ринальдо, который в тот вечер отправился навестить свою англичанку, всего в крови привели домой кузены Карло и Джованни. Как можно было понять из того, что Ринальдо рассказал — а он употреблял такие бранные слова, каких Паоло и Тонино сроду не слышали, — он повстречал нескольких Петрокки. Он назвал их выродками. Теперь настала очередь тети Марии метаться с криками по двору, понося этих Петрокки на чем свет стоит. Ринальдо был ее любимчиком, она в нем души не чаяла.
Ринальдо уже перевязали и уложили в постель, когда Антонио и дядя Лоренцо вернулись с осмотра Старого моста. Они выглядели очень озабоченными. На мосту они застали Гвидо Петрокки собственной персоной вместе с герцогским подрядчиком мистером Андретти. Несколько сильнейших заклинаний пришли в негодность. Восстановление их займет не меньше трех недель и потребует усилий обеих семей целиком; работать придется посменно.
— Да, Ринальдо тут очень нам бы пригодился! — вздохнул Антонио.
Ринальдо клялся, что у него достаточно сил, чтобы встать с постели и завтра же выйти работать, но тетя Мария и слышать об этом не хотела. Доктор ее поддержал. Тут же всех остальных членов семьи разбили на смены, и работа началась и не прекращалась день и ночь. Паоло, Лючия и Коринна шли на мост прямо из школы каждый день. Тонино туда не брали. При его медлительности от него было бы мало проку. Но он не очень огорчался: из рассказов Паоло он понял, что немного потерял. Паоло просто не успевал за бешеными темпами работ по укреплению заклинаний. Его наряду с недотепистым кузеном Доменико использовали для мелких поручений. Тонино очень по-доброму относился к Доменико, который был полной противоположностью своему лихому брату Ринальдо и тоже не выдерживал темпов современной жизни.
Работы шли — даже под проливным дождем — уже почти неделю, когда герцог вызвал Старого Никколо для разговора.
Старый Никколо стоял во дворе и теребил на голове остатки волос. Тонино отложил в сторону книгу (она называлась «Машины смерти» и была очень увлекательной) и спустился во двор — посмотреть, чем он сможет помочь.
— А, Тонино, — обрадовался Старый Никколо, повернув к нему свое лицо огорченного младенца. — У меня отчаянные проблемы. Все наши заняты на Старом мосту, этот осел Ринальдо прикован к постели, а мне необходимо предстать перед герцогом с кем-то из членов моей семьи. Петрокки тоже туда вызваны. Не можем же мы явиться в меньшем числе, чем они! Угораздило же Ринальдо... выбрал время, чтобы сводить счеты с Петрокки.
Тонино не сообразил, что на это сказать, поэтому он спросил:
— Сходить за Бенвенуто?
— Нет, нет, — ответил Старый Никколо, повернув к нему свое лицо расстроенного младенца. — Герцогиня не выносит кошек. От Бенвенуто тут мало проку. Мне нужно взять с собой тех, от кого мало проку на мосту. Ты, Тонино, поедешь, и Паоло, и Доменико, и еще я возьму с собой вашего дядю Умберто — для солидности и веса. Пожалуй, в таком составе мы не будем выглядеть чересчур маломощными.
Очень лестным это приглашение, пожалуй, считать было нельзя, но Тонино и Паоло были в восторге. В восторге, несмотря на то что назавтра дождь зарядил уже с рассвета — белый, как изморозь, зимний дождь. Утренняя смена вернулась со Старого моста под поблескивавшими зонтиками, во влажной одежде и сильно не в духе. Вместо отдыха им пришлось тут же включиться в подготовку тех, кто отправлялся во дворец.
