ответов на вопросы, которые задал тебе в первый вечер нашего путешествия. Надеюсь, ты продумала ответы. Я сказал, что не потерплю ухаживаний других мужчин. Припоминаешь?
Алиса угрюмо покачала головой.
— В этом богом забытом углу такое едва ли возможно. Случись где бал, все равно до него целых триста верст езды.
— Может статься, ты здесь не навсегда. Так я жду ответа. — Нахмурившись, он взглянул ей прямо в глаза. — Собираешься ли ты в будущем кокетничать с другими мужчинами?
Алиса не отвела взгляда, но промолчала.
— Так собираешься? — повторил Ники.
— Возможно, — ответила она, зевнув.
Черт побери, волю ее сломить было весьма непросто!
— Что?! — прошептал он с угрозой и негромко повторил: — Что ты сказала?
Алиса попыталась взглянуть на него воинственно, но ее остановил гневный блеск его глаз.
— Не собираюсь, — едва слышно выдохнула она.
Он откинулся в кресле и чуть заметно улыбнулся.
— Ты учишься быть благоразумной, радость моя. Иди сюда, сядь ко мне на колени. Теперь я тебя покормлю.
— Я вполне в состоянии накормить себя сама, — заявила она, глядя на него с ненавистью.
— Иди сюда, — негромко повторил он, и ей пришлось повиноваться.
Усадив Алису на колени, Ники неторопливо ее кормил. Она ела и не могла насытиться — еда была изысканной и разнообразной.
— Больше не хочу, — сказала она наконец. — Могу я вернуться на свое место?
— Еще чуть-чуть, — настаивал Ники.
— Нет! — Алиса, как капризная девочка, сжала губы и отвернулась.
— Ну, любовь моя, еще несколько кусочков. Я хочу, чтобы мой ребенок был крепеньким и здоровым, к тому же мне нравится, как ты округляешься, — шепнул Ники, просунув руку ей под рубашку. — Грудки такие полные, мягкие… — пробормотал он. — Словно так и ждут, когда к ним кто-то припадет! Сними рубашку, дорогая, я хочу их поласкать.
— Нет, Ники, — ответила она и сама почувствовала, что ее голос звучит как-то неубедительно. — Они так болят в последнее время…
— А если я буду осторожен? — хрипло произнес он и, склонив голову, поцеловал ее грудь.
Едва его губы коснулись ее сосков, Алиса тут же позабыла про все свои возражения.
— Ах, любовь моя! — вздохнул Ники, проведя ладонью по ее округлому бедру и заглянул в ее глаза, уже затуманившиеся от желания.
Алисе казалось, что мир растворяется и уплывает куда-то, она таяла в неге и наслаждении.
— Вот видишь, ты уже передумала. Я тебя знаю лучше, чем ты сама, — шептал он. — Ты многому научилась, только никак себе не сознаешься в том, что создана для любви. Нет ничего постыдного в том, чтобы отдаваться своим желаниям. — Его чуткие пальцы умело возбуждали ее, распаляя огонь страсти. — Твое тело ждет меня, хочет меня так же, как я хочу тебя! — Ники взял ее на руки и понес на кровать. — Скажи, что ты хочешь меня, — прошептал он.
— Ники, я тебя хочу… — В голосе ее звенело чувство, руки ее сами искали его.
11
ПАТОВАЯ СИТУАЦИЯ
Спали они той ночью весьма недолго — князь после трех недель воздержания был неутомим. Алиса иногда пыталась сопротивляться, но он принимался ее уговаривать и каждый раз добивался успеха. Ее чувственность пробуждалась снова, и потом она опять и опять ненавидела готовое предать свою хозяйку тело.
К рассвету Алиса была совершенно покорена и обессилена.
— Нет, Ники, прошу тебя, не надо, я больше не могу! — умоляла она.
Его ласки стали нежнее, но он не остановился. Он снова лег на нее, раздвинул ее ноги, и через несколько минут они оба опять были на пике наслаждения. Устраиваясь с ней рядом, Ники шепнул извиняющимся тоном:
— Прости меня, радость моя, но ты будишь во мне пыл, который невозможно погасить.
Утром атмосфера снова стала враждебной. Высвободившись из объятий Ники, Алиса тут же вспомнила о том, что она пленница, а Ники, едва проснувшись, молча подошел к сундукам и, нимало не заботясь о том, что помнет платья, начал в них рыться.
— Оставьте мои вещи в покое, мсье! — ледяным тоном приказала Алиса, все еще лежавшая в кровати. — Я их сама распакую.
Ники, не обращая на нее внимания, продолжал свои поиски, пока не обнаружил наконец то, что искал, — все двадцать четыре ночные сорочки и пеньюара от мадам Вевей. Их он достал, развесил в шкафу, а сундуки снова запер и, распахнув дверь, выставил в коридор. Вернувшись, он поднял с пола желтое дорожное платье, так и лежавшее там с вечера, и собрался вынести и его, но тут к Алисе вернулся дар речи.
— Что ты делаешь?! Не можешь же ты оставить меня вовсе без одежды! — возмутилась она и, прикрыв грудь простыней, приподнялась на кровати.
— Напротив, дорогая, могу. Именно это я и собираюсь сделать.
— Но мне нужны платья! — вскричала Алиса.
— Позволь тебя уверить, любовь моя, что одежда тебе не понадобится, — ответил он, и глаза его по- волчьему блеснули. — Пеньюары я оставляю из соображений приличия — на случай, если тебе вздумается подышать свежим воздухом, сидя на балконе.
— Ты… ты мерзкий, отвратительный тип! Я тебя ненавижу! — бросила Алиса гневно и в раздражении вновь откинулась на подушки.
— О, как скоро мы все забываем! — укорил ее Ники. — Ведь всего пару часов назад кто-то не выпускал меня из объятий.
Увидев, что Алиса покраснела до корней волос, Ники от души расхохотался, после чего развернулся и вышел из комнаты, оставив ее одну. Как же она в тот миг его ненавидела — ненавидела за то, что таяла в его объятьях, за то, что от одного его прикосновения забывала про все обиды, им нанесенные…
Так продолжалось почти неделю. Положение оставалось безвыходным — как пат в шахматной партии. Алиса держалась воинственно, продолжала обвинять Ники, и только когда он умелыми ласками пробуждал ее чувственность, все менялось. Но едва страсти угасали, все возвращалось на круги своя. Ники отвоевывал позиции и тут же терял их снова.
Как-то вечером Ники сидел в углу спальни и читал, а Алиса грустно смотрела на луг перед домом, на озеро, голубевшее вдали, к которому ей еще не было позволено прогуляться. Прошло шесть дней ее заточения, и нервы у Алисы были на пределе.
Оторвавшись от книги, Ники взглянул на стоявшую босиком Алису, вся фигура которой выражала упрямую решимость. Она была в пеньюаре цвета морской волны, и лучи закатного солнца играли на шелковой ткани.
Одно мгновение — и он снова почувствовал возбуждение. Боже, ему достаточно было взглянуть на эту женщину, и его охватывало желание!
— Милая, — позвал ее Ники, — иди ко мне.
Алиса обернулась.
— Пошел к черту! — бросила она, с ненавистью глядя на удобно устроившегося в кресле Ники.
Ну чем она его заворожила? Никогда он так страстно не желал какой-то одной женщины. Со всеми своими любовницами Ники держался довольно отстраненно — удовлетворял свои желания, и не более того. Алиса, позволившая себе бросить ему вызов, так не походила на всех предыдущих, готовых ради него на что угодно! Ее упрямство действовало на него, как красная тряпка на быка. Она горячила ему кровь. Нет, он добьется своего: она подчинится его воле, будет принадлежать ему целиком и полностью!
— Иди сюда, — повторил он ласково и поманил ее пальцем.
Алиса даже не пошевельнулась, только бросила на него очередной испепеляющий взгляд.
